Культура и быт русского народа в 17 веке подверглись качественной трансформации. По восшествии на престол царя. Петра I, в Россию стали проникать веяния западного мира. При Петре I расширилась торговля с Западной Европой, установились дипломатические отношения со многими странами. Несмотря на то, что российский народ был представлен в своем большинстве крестьянством, в 17 веке образовалась и стала формироваться система светского образования. Открылись школы навигационных и математических наук в Москве. Затем стали открываться горные, кораблестроительные и инженерные школы. В сельской местности стали открываться церковно-приходские школы. В 1755 году по инициативе М.В. Ломоносова был открыт Университет в Москве.
Совет
Чтобы оценить происшедшие изменения в жизни народа после реформ Пера I, надо изучить исторические документы этого периода.
Крестьяне
Немного про крестьян
Крестьяне в 17 веке были той движущей силой, которая обеспечивала свою семью пропитанием и отдавала часть своего урожая на оброк для барина. Все крестьянство было крепостным и принадлежало к богатым крепостным помещикам.
Крестьянский быт
Прежде всего, крестьянский быт сопровождался тяжелой физической работой на своем земельном наделе и на отработке барщины на землях помещика. Крестьянская семья была многочисленной. Количество детей достигало 10 человек и все дети с малых лет приучались к крестьянской работе, чтобы скорее становиться помощниками отцу. Приветствовалось рождение сыновей, которые могли стать для главы семьи опорой. Девочки считались «отрезанным куском» так как в замужестве они становились членом семьи мужа.
В каком возрасте можно было вступать в брак?
По церковным законам в брак могли вступать мальчики с 15 лет, девочки с 12. Ранние браки и были причиной многодетности в семьях.
Традиционно крестьянский двор был представлен избой с соломенной крышей, а на подворье строились клеть и хлев для скота. Зимой единственным источником тепла в избе была русская печка, которую топили по «черному» Стены и потолок избы были черными от сажи и копоти. Маленькие оконца затягивались или рыбьим пузырем или вощеной холстиной. Вечерами для освещения использовали лучину, для которой делали специальную стойку, под которую помещали корытце с водой, чтобы обгоревший уголек лучины падал в воду и не мог стать причиной пожара.
Обстановка в избе
Крестьянская изба
Обстановка в избе была скудной. Стол посреди избы и по станкам широкие лавки, на которых на ночь укладывались домочадцы. В зимние холода в избу переносили молодняк скота (поросят, телят, ягнят). Сюда же переселяли домашнюю птицу. Готовясь к зимним холодам, крестьяне конопатили щели бревенчатого сруба паклей или мхом, чтобы меньше сквозило.
Одежда
Шьем крестьянскую рубаху
Одежду шили из домотканого полотна и использовали шкуры животных. Ноги обували в поршни, которые представляли собой два куска кожи, собранные вокруг щиколотки. Поршни носили только осенью или зимой. В сухую погоду обували плетенные из лыка лапти.
Питание
Выкладываем русскую печь
Пища готовилась в русской печи. Основными продуктами питания были зерновые: рожь, пшеница и овес. Из овса мололи толокно, которое шло на приготовление киселей, кваса и пива. Из ржаной муки пекли повседневный хлеб, на праздники из белой пшеничной муки пекли хлеб и пироги. Большим подспорьем для стола были овощи с огорода, за которым приглядывали и ухаживали женщины. Крестьяне научились сохранять капусту, морковь, репу, редьку и огурцы вплоть до нового урожая. Капусту и огурцы солили в больших количествах. На праздники готовили мясные щи из кислой капусты. Рыба на столе крестьянина появлялась чаще, чем мясо. Ребятишки всей гурьбой отправлялись в лес на сбор грибов, ягод и орехов, что являлось существенными добавками к столу. Наиболее зажиточные крестьяне заводили фруктовые сады.
Развитие России в 17 веке
Жить в одиночку нелегко. Поэтому крестьяне одной или нескольких соседних деревень объединялись в общину. На общинном сходе решались все важнейшие вопросы, если они не затрагивали интересов сеньора. Община определяла, какое поле засеять яровыми, а какое - озимыми. Община распоряжалась угодьями: лесом, пастбищем, сенокосом, рыбными ловлями. Все это в отличие от пахотной земли не делилось между отдельными семьями, а было общим. Община помогала бедным, вдовам, сиротам, защищала тех, кого обидели какие-нибудь чужаки. Община порой распределяла между отдельными дворами повинности, которые назначал деревне ее сеньор. Община часто выбирала своего старосту, строила церковь, содержала священника, следила за состоянием дорог и вообще за порядком на своих землях. Деревенские праздники также устраивались по большей части на средства общины. Свадьба или похороны кого-либо из крестьян были делом, в котором участвовали все общинники. Самое страшное наказание для провинившегося - изгнание из общины. Такой человек - изгой лишался всех прав и не пользовался ничьей защитой. Судьба его почти всегда складывалась печально.
Новый севооборотПриблизительно в эпоху Каролингов в сельском хозяйстве распространилось новшество, существенно поднявшее урожаи зерновых. Это было трехполье.
Вся пахотная земля делилась на три поля равных размеров. Одно засевалось яровыми, другое - озимыми, а третье оставалось отдыхать под паром. На следующий год первое поле оставляли под пар, второе шло под озимые, третье - под яровые. Этот круг повторялся из года в год, и земля при такой системе меньше истощалась. К тому же больше стали использоваться удобрения. У каждого хозяина была своя полоса земли на каждом из трех полей. Чересполосно располагались также земли сеньора и церкви. Им тоже приходилось подчиняться решениям общинного схода: как, например, использовать в этом году то или иное поле, когда можно выпускать скот пастись на жнивье и т. п.
ДеревняДеревни были на первых порах совсем маленькими - редко когда в них можно было насчитать десяток дворов. Со временем, правда, они стали разрастаться - в Европе постепенно увеличивалось население. Но случались и тяжелые бедствия - войны, неурожаи и эпидемии, - когда пустели десятки деревень. Урожайность была не слишком высокая, и создать большие запасы, как правило, не получалось, поэтому два-три неурожайных года подряд могли вызвать страшный голод. Средневековые хроники полны рассказов об этих суровых бедствиях. Стоит напомнить, что европейские крестьяне до открытия Америки еще не знали кукурузы, подсолнечника, помидоров и, что особенно важно, картофеля. Не было тогда известно и большинства современных сортов овощей и фруктов. Но зато ценились плоды бука и дуба: буковые орешки и желуди долгое время были главным кормом для свиней, которых выгоняли пастись в дубравы и буковые рощи.
В раннем средневековье повсеместно главной тягловой силой были быки. Они неприхотливы, выносливы, а в старости могут использоваться на мясо. Но затем было сделано одно техническое изобретение, значение которого трудно переоценить. Европейские крестьяне изобрели... хомут.
Лошадь в Европе в то время - сравнительно редкое и дорогое животное. Ее использовала знать для верховой езды. А когда лошадь запрягали, например, в плуг, она тянула его плохо. Дело было в упряжи: ремни обхватывали ее вокруг груди и мешали дышать, лошадь быстро выбивалась из сил и не могла тянуть за собой плуг или груженую повозку. Хомут же перенес всю тяжесть с груди на шею лошади. Благодаря этому ее применение как тягловой силы стало более эффективным. К тому же лошадь выносливее быка и быстрее вспахивает поле. Но были и недостатки: конину в Европе в пищу не употребляли. Сама же лошадь требовала больше корма, чем бык. Это привело к необходимости расширять посевы овса. С IX-X вв. лошадей стали почти повсеместно подковывать. Технические новшества: хомут и подкова - позволили более широко применять лошадь в хозяйстве.
Крестьяне не только обрабатывали землю. В деревне всегда были свои мастера. Это прежде всего кузнецы и мельники.
Односельчане с большим почтением относились к людям этих профессий и даже побаивались их. Многие подозревали, что кузнец, «укрощающий» огонь и железо, как и мельник, умеющий обращаться со сложными инструментами, знаются с нечистой силой. Недаром именно кузнецы и мельники - частые герои волшебных сказок, страшных легенд...
Мельницы были главным образом водяные, ветряные появились примерно к XIII в.
Конечно, в каждом селении были знатоки гончарного дела. Даже там, где о гончарном круге забыли в эпоху Великого переселения народов, его вновь стали использовать, начиная примерно с VII в. Повсюду женщины занимались ткачеством, используя более или менее совершенные ткацкие станки. В деревнях по мере надобности плавили железо, изготовляли из растений красители.
Натуральное хозяйствоВсе, что нужно было в хозяйстве, здесь же и производилось. Торговля была развита слабо, ведь производилось не так много, чтобы можно было избыток отправлять на продажу. Да и кому? В соседнюю деревню, где делают то же самое? Соответственно, и деньги значили не так уж много в жизни средневекового крестьянина. Почти все необходимое он делал сам или выменивал. А дорогие ткани, привезенные купцами с Востока, драгоценности или благовония - пусть покупают сеньоры. Зачем они в крестьянском доме?
Такое состояние экономики, когда практически все необходимое производится тут же, на месте, а не покупается, называется натуральным хозяйством. Натуральное хозяйство господствовало в Европе в первые столетия средневековья.
Это не означает, однако, что простыми крестьянами уж совсем ничего не продавалось и не покупалось. Вот, например, соль. Выпаривали ее сравнительно в немногих местах, откуда потом развозили по всей Европе. Соль в средние века использовалась шире, чем теперь, поскольку шла на заготовку скоропортящихся продуктов. Кроме того, крестьяне питались главным образом мучнистыми кашами, которые без соли были совершенно безвкусными.
Помимо каш обычной пищей в деревне были сыры, яйца, естественно, фрукты и овощи (бобовые, репа и лук). На севере Европы те, кто побогаче, лакомились сливочным маслом, на юге - оливковым. В приморских деревнях, конечно же, главной едой была рыба. Сахар, по сути дела, был предметом роскоши. Зато дешевое вино было общедоступно. Правда, его не умели долго хранить, оно быстро скисало. Из разных видов зерна повсюду варили пиво, а из яблок делали сидр. Мясо позволяли себе крестьяне, как правило, лишь по праздничным дням. Стол можно было разнообразить за счет охоты и рыбной ловли.
ЖилищеНа большей площади Европы крестьянский дом строился из дерева, но на юге, где этого материала не хватало, - чаще из камня. Деревянные дома крылись соломой, которая годилась в голодные зимы на корм скоту. Открытый очаг медленно уступал место печи. Маленькие окошки закрывались деревянными ставнями, затягивались пузырем или кожей. Стекло использовалось лишь в церквах, у сеньоров и городских богачей. Вместо дымохода часто зияла дыра в потолке, и когда топили, дым заполнял помещение. В студеную пору нередко и семья крестьянина, и его скот жили рядом - в одной избушке.
Женились в деревнях обычно рано: брачным возрастом для девушек считалось часто 12 лет, для юношей - 14-15 лет. Детей рождалось много, но даже в состоятельных семьях далеко не все доживали до совершеннолетия.
Из «Пяти книг историй моего времени» монаха Рауля Глабера о голоде 1027-1030гг.Появился голод этот - в отмщение за грехи - впервые на Востоке. Обезлюдив Грецию, пошел на Италию, распространился оттуда по Галлиям, перекинулся ко всем народам Англии. И весь род человеческий изнывал из-за отсутствия пиши: люди богатые и достаточные чахли с голода не хуже бедняков... Если кто-либо находил что-нибудь съестное для продажи, то мог запрашивать какую угодно цену - и получил бы сколько угодно...
Когда переели весь скот и птицу и голод стал сильнее теснить людей, они стали пожирать мертвечину и другие неслыханные вещи. Чтоб избежать грозящей смерти, некоторые выкапывали лесные коренья и водоросли. Но все было тщетно, ибо нет убежища против гнева Божиего, кроме Него Самого. Страшно рассказывать, до какой степени доходило падение человеческого рода.
Увы! Горе мне! То, о чем раньше и слышать редко приходилось,- к тому побуждал бешеный голод: люди пожирали мясо людей. На путников нападали те, кто был посильнее, делили их на части и, изжарив на огне, пожирали. Многие, гонимые голодом, переходили с места на место. Их принимали на ночлег, ночью душили и хозяева употребляли их в пишу. Некоторые, показав детям яблоко или яйцо и отведя их в уединенное место, убивали и пожирали. Во многих местах тела, вырытые из земли, тоже шли на утоление голода... Есть мясо людей казалось до такой степени обычным, что некто вынес его вареным на рынок в Турнюс, как какую-нибудь говядину. Его схватили, он не отрицал своего преступления. Его связали и сожгли на костре. Мясо же, зарытое в землю, ночью другой вырыл и съел. Его также сожгли.
Тогда в этих местах стали пробовать то, о чем раньше никто никогда и не слыхивал. Многие вырывали белую землю вроде глины и из этой смеси пекли себе хлебы, чтобы хоть так спастись от голодной смерти. В этом была их последняя надежда на спасение, но и она оказалась тщетной. Ибо лица их бледнели и худели; у большинства кожа пухла и натягивалась. Самый голос у этих людей делался так слаб, что напоминал собою писк издыхающей птицы.
И тогда волки, привлеченные трупами, оставшимися из-за множества покойников непогребенными, стали делать своей добычей людей, чего уже давно не было. И так как невозможно было, как мы сказали, благодаря многочисленности, погребать каждого покойника в отдельности, в некоторых местах люди богобоязненные рыли ямы, а народ называл их «свалками». В этих ямах хоронили сразу 500 и даже еще более трупов, сколько войдет. И валили туда трупы без всякого порядка, полунагие, без саванов. Даже перекрестки дорог и поля, лишенные жнивья, шли под кладбища...
Свирепствовал этот ужасный голод по всей земле в меру грехов человеческих целых три года. На нужды бедных растрачены были все церковные сокровища, исчерпаны все вклады, изначально предназначенные, согласно грамотам, на это дело.
Люди, истощенные продолжительным голодом, если им удавалось наесться, распухали и тотчас же мерли. Другие же, прикасаясь руками к пище и пытаясь поднести ее ко рту, падали в изнеможении, будучи не в силах исполнить свое желание.
Из поэмы «Крестьянин Гельмбрехт» Вернера Садовника (XIII в.)В поэме рассказывается о том, как Гельмбрехт, сын мейера (т. е. крестьянина) вздумал стать рыцарем и что из этого вышло. Ниже следует отрывок из поэмы, в котором отец Гельмбрехта пытается урезонить своего сына.
Я отправляюсь ко двору. Благодарю свою сестру, Благодарю за помощь мать, Добром их буду поминать. Теперь купите для меня, Любезный батюшка, коня. С досадой молвил мейер строго: Хотя ты просишь слишком много У терпеливого отца, Тебе куплю я жеребца. Твой конь возьмет любой барьер, Поскачет рысью и в карьер, Не утомившись, донесет Тебя до замковых ворот. Куплю коня без отговорок, Лишь только не был бы он дорог. Но не бросай отцовский кров. Обычай при дворе суров, Он лишь для рыцарских детей Привычен от младых ногтей. Вот если б ты пошел за плутом, И, мерясь силами друг с другом, Мы запахали бы свой клин, Счастливей был бы ты, мой сын. И, даром не потратив силы, Дожил бы честно до могилы. Всегда я верность уважал, Я никого не обижал, Платил исправно десятину И то же завещаю сыну. Не ненавидя, не враждуя Я жил и мирно смерти жду я. - Ах, замолчи, отец любезный, С тобой нам спорить бесполезно. Хочу не прятаться в норе, А знать, чем пахнет при дворе. Не стану надрывать кишки И на спине носить мешки, Лопатой нагружать навоз И вывозить за возом воз, Да накажи меня Господь, Зерно не стану я молоть. Ведь это непристало Моим кудрям нимало, Моим нарядам щегольским, Голубкам шелковым моим На шапке той, расшитой Девицей родовитой. Нет, я не буду помогать Тебе ни сеять, ни пахать. - Останься, сын,- отец в ответ,- Я знаю, Рупрехт, наш сосед, Тебе в невесты прочит дочь. Согласен он, и я не прочь, Отдать за ней овец, коров, Всего до девяти голов Трехлеток и молодняка. А при дворе наверняка, Сынок, ты будешь голодать, На жестком ложе засыпать. Тот остается не у дел, Кто восстает на свой удел, А твой удел - крестьянский плуг, Не выпускай его из рук. Хватает знати без тебя! Свое сословье не любя, Ты только попусту грешишь, Плохой от этого барыш. Клянусь, что подлинная знать Тебя лишь может осмеять. А сын твердит с упорством бычьим: Освоюсь с рыцарским обычьем Не хуже знатного птенца, Что вырос в горницах дворца. Когда мою увидят шапку И золотых кудрей охапку, Поверят, что не знался с плугом, Не гнал волов крестьянским лугом, И клятвой присягнут везде, Что не ступал по борозде. Мне в каждом замке будут рады, Когда надену те наряды, Что подарили мне вчера И мать, и добрая сестра. В них походить на мужика Не буду я наверняка. Признают рыцаря во мне, Хотя, случалось, на гумне Я молотил свое зерно, Да было то давным-давно. Взглянув на эти две ноги, Обутых важно в сапоги Из кордуанской кожи, Не вздумают вельможи, Что частокол я городил И что мужик меня родил. А жеребца сумеем взять, Тогда я Рупрехту не зять: Мне дочь соседа не нужна. Нужна мне слава, не жена. Сынок, умолкни на мгновенье, Прими благое наставленье. Кто старшим внемлет, тот по праву Сыскать сумеет честь и славу. А кто презрит отца науки, Себе готовит стыд и муки И пожинает только вред, Благой не слушая совет. Ты мнишь в своем богатом платье Сравняться с прирожденной знатью, А это у тебя не выйдет. Тебя лишь все возненавидят. Случись беда, найдись изъян, Никто, конечно, из крестьян Тебе не выкажет участья, А будет только рад несчастью. Когда исконный господин Залезет к мужику в овин, Отнимет скот, ограбит дом, Он выйдет правым пред судом. А если ты возьмешь хоть кроху, Сейчас поднимут суматоху, Не унесешь оттуда ног И сам останешься в залог. Не станут верить ни словечку, Оплатишь каждую овечку. Сообрази, что если даже Тебя убьют, поймав на краже, То опечалятся немного, Решат, что послужили Богу. Оставь, мой сын, все эти враки, Живи с женой в законном браке. -Пусть будет все, что суждено, Я еду. Это решено. Мне должно знаться с высшим кругом. Учи других возиться с плугом И утирать соленый пот. Я нападу на здешний скот И погоню добычу с луга. Пускай быки ревут с испуга, Пустившись вскачь, как от огня. Мне не хватает лишь коня - С друзьями мчать напропалую, Я только лишь о том тоскую, Что мужиков до этих пор Не гнал, хватая за вихор. Я бедность не хочу сносить, Три года стригунка растить, Телушку пестовать три года, Не много от того дохода. Чем честно бедствовать с тобой, Уж лучше я пушусь в разбой, Одежду заведу из меха, Нам зимний холод не помеха, - Всегда найдем и стол, и кров, И стадо тучное быков. Спеши, отец, к купцу ты, Не медля ни минуты, Купи скорее мне коня, Я не хочу терять ни дня.
В 17 веке была связана с церковью. При рождении его крестили в церкви; молодожёнов — венчали в церкви; умершего — отпевали в церкви. Богослужение проходило по церковным книгам. В некоторых семьях читались нравоучительные книги о житиях святых. Ростки нового в разных областях жизни отразились и во взглядах людей XVII в. Появились новые ценности в обществе , новое восприятие действительности, изменялось миропонимание человека.
Наряду с послушанием и исполнением воли старших, что очень ценилось в прежние века, пробуждается интерес к самостоятель-ным поступкам. Ценится стремление к знаниям и образованию, же-лание понять и объяснить происходящее вокруг. Больше внимания уделяется человеку, его земным делам. Все эти изменения отража-лись в культуре.
Духовный мир крестьянина был тесно связан с природой и опи-рался на опыт поколений. Крестьяне в решении многих вопросов действовали по обычаю: как прадеды и деды жили и поступали.
Традиционность в крестьянской культуре прослеживалась в на-родном творчестве и фольклоре. Зимой молодёжь собиралась «на посиделки» в какой-нибудь просторной избе. Там рассказывались сказки и легенды, пелись старинные песни. Летом — водили хорово-ды, устраивали игры с песнями и речитативами.
Жизнь в городе менялась быстрее, чем на селе. Именно город-ская жизнь определила в дальнейшем развитие страны. В город-ской среде быстрее, чем в крестьянской, приживалась светская (не-церковная) культура. Знатные люди стали обучать своих детей не только грамоте, но и наукам, греческому и латинскому языкам , заво-дили новую обстановку в доме по западному образцу. Материал с сайта
Дом Голицына. Московский дом боярина Голицына поражал москвичей. Это было двух-этажное каменное здание модной в 1680-е гг. фасадной архитектуры, со множеством больших застеклённых окон. Залы и комнаты дворца были за-полнены мебелью: там стояли стулья и кресла, секретеры, столы и постав-цы для драгоценной посуды. Стены были украшены картинами, портретами русских и иностранных государей; в золочёных рамах на стенах висели гео-графические карты . В простенках между окнами сияли большие зеркала. В разных комнатах находились часы изумительной художественной работы. В спальне помещалась кровать с пологом. Покои освещались свисаю-щей с потолка люстрой. Одно помещение было отведено под библиотеку, где хранились рукописные и печатные книги на русском, польском, немец-ком языках.
Бердинских Виктор. Речи немых. Повседневная жизнь русского крестьянства в XX веке
Что такое устная история?
Девятнадцатый век дал значительное число разнородных источников по истории русского крестьянства, но в силу целого ряда причин - прежде всего политических - в следующем веке они оказались невостребованными. Реальная и полноценная история русского крестьянства большевикам была не нужна. Отношение к дореволюционной истории России как к «допотопной», сильнейший идеологический пресс и цензура - все это привело к тому, что голосов самих крестьян мы не слышим. Мы не знаем, что они сами думали, видели, чувствовали. Вся многоликая и разнокачественная литература о русском крестьянстве - это всегда взгляд сверху или со стороны.
В этой книге я попытался через судьбы отдельных личностей - и с помощью устной истории - показать судьбу русского крестьянства в страшном и драматичном двадцатом веке. Что же такое устная история?
Устная история - это история современности на основе воспоминаний участников и свидетелей событий, записанных интервьюером. В условиях России устная история - это и история многих бесписьменных в девятнадцатом веке народов.
До возникновения письменности именно в устной форме хранились и передавались от поколения к поколению социальный опыт, информация о прошлом, художественные произведения (эпос). Думается, что прав исследователь Д. П. Урсу: «После возникновения историописания (анналов, хроник, летописей) устная история не исчезает: параллельно существуют две формы исторической памяти - устная и письменная». Основная социальная база устной истории - патриархальное крестьянство. Двадцатый век - последний век существования патриархального крестьянства в Европе.
Абсолютизация письменных источников привела большинство историков к полному забвению источников устных. Второе рождение устной истории (oral history) связано с достижениями научно-технической революции. В 1948 году профессор Колумбийского университета (Нью-Йорк) Алан Невинс (1890–1971) начал записывать воспоминания, используя первые магнитофоны. Уже в 1973 году в США было 316 научно-исследовательских учреждений, работавших в области устной истории. В Европе устная история массового распространения не получила, хотя в каждой западноевропейской стране были широко известные специалисты в этой области.
Отметим прежде всего демократизм устных источников. Действительно, на их основе можно писать историю «простецов» - народа, а не правителей и государства. История снизу - это история личной, приватной жизни людей.
Запись на магнитофон обеспечивает высокую степень достоверности свидетельств очевидцев. А кроме того, в устных рассказах людей есть элементы уникальности - неповторимости личной судьбы человека, чего никогда не найдешь в официальных документах.
Революция в исторической науке двадцатого века привела к тому, что принцип «Нет документа - нет истории» был отвергнут. Таким образом, словесно-речевой способ информации о прошлом вернулся в обиход историка. Мы вновь вспомнили, что народная история всегда была устной.
В нашей стране наконец произошло осознание того, что коллективная память народа - это национальное богатство. Причем в России интерес к устной истории гораздо больший, чем на Западе. Ведь в любом тоталитарном обществе - две правды: официальная и неофициальная, и объем неофициальной правды в нашем обществе был исключительно велик. К тому же очень велик был объем слегка приукрашенных, полуправдивых и полностью фальсифицированных документов. Наши архивы загромождены колоссальным объемом бесцветных, ничего не значащих бумаг, а по-настоящему исторические события часто не документировались.
Мы должны отчетливо осознать - в России 1970–1990-х годов произошел не просто естественный уход поколений, родившихся в 1900–1920-е годы. С этими людьми в прошлое ушла целая тысячелетняя эпоха народной жизни - комплекс традиций и повседневный уклад, создававшийся у нас столетиями.
Резкий слом материальной и духовной (прежде всего национальной русской) культуры, происшедший в 1930–1960-е годы, поставил под сомнение культурные ценности традиционного крестьянского общества. Сформировалось негативное отношение к народной культуре прошлых столетий как к чему-то давно отжившему. Между тем это была живая структура, державшая национальное самосознание общества на своих плечах.
Следующие поколения уже не восприняли и не передали дальше существенные культурные ценности традиционного общества. Произошел разрыв в цепи поколений - в чем-то, может быть, и неизбежный, но проведенный «мужикоборцем» Сталиным чрезвычайно грубо, жестоко, варварскими методами. Урбанизация и индустриализация страны, роль донора по отношению к национальным окраинам, гибель наиболее творчески активной части населения России в годы сталинских репрессий и Великой Отечественной войны - все это привело к полному разорению российской деревни и уничтожению российского крестьянства - самого массового творца-созидателя великой русской культуры.
Представленные здесь рассказы-воспоминания очень типичны. Записи интервью-рассказов крестьян-старожилов собирались в 1980–1990-е годы самим автором и проинструктированными им студентами города Кирова (Вятка) по созданным автором программам и опросникам. Всего собрано более тысячи записей. Опросы проводились в основном в Кировской области, но имеются записи рассказов крестьян - жителей других областей России. Многие рассказы отличаются высоким уровнем доверительности, так как опросы проводились внуками старожилов.
Что же замечательного есть в этих рассказах?
Первое. Это рассказы людей, перенесших неслыханные муки и тяготы, переживших такие бури, которых с избытком хватило бы на несколько веков тихого, бескризисного эволюционного развития. Не может не поражать загадка невероятной устойчивости нравственной основы, крепости духа тех поколений. Очевидно, дело здесь в цельности, нерасчлененности народного самосознания.
Второе. Сегодняшние 70–80-летние деревенские старики и старухи унесут с собой живой русский язык - эту живородящую основу великой русской литературы XIX века. Сменяющие их поколения как в городе, так и на селе говорят совершенно по-другому. Ладовость, сказовость, поэтичность строя народной речи в этих рассказах удивительна.
Третье. Для воспоминаний женщин характерен в основном ассоциативный (а не логически-рациональный) стиль мышления. Прибежавшей на поле встречать отца девочке кажется, что звон от его медалей разносится, словно колокольный, по всему полю. Поэтому высока, кроме всего прочего, литературная значимость такого рода записей.
Не столь драматичны, трагичны воспоминания мужчин. У них один образ не цепляет второй; рассказ идет по хронологии - снизу вверх. Немало тут сухой перечислительности. В художественном отношении воспоминания-рассказы мужчин гораздо менее значимы, чем женские. Вероятно, это особенность стиля мышления, механизма памяти. Для мужчин характерны преуменьшение значимости событий, иронический анализ прошедшего, последовательно-логическая манера изложения. Зачастую эти рассказы окрашены юмором.
Оказалось, что образование накладывает свой отпечаток на стиль рассказа, причем часто этот отпечаток не на пользу. Порой раскрепощенный, живой и яркий рассказ старухи, только две зимы ходившей в школу, резко контрастирует с сухим, казенным мертвым языком учителя, врача, служащего. Образование серьезно меняет строй речи, строй мышления человека, часто уменьшая художественную значимость его воспоминаний. Не столь свободным становится при этом механизм неосознанного отбора значимых для человека эпизодов. У меня есть десятки записей рассказов, по которым словно прошелся асфальтовый каток, настолько они сухи, бесцветны, двухмерны. В основном это люди со средним или высшим образованием. Не получается у них сопереживания, слияния, растворения в той эпохе. Барьер времени, отстраненности для них часто непреодолим. Эмоциональный накал речи, ее интонационное многообразие, жест в речи для них так же недостижим, как естественен для многих престарелых крестьянок.
И последнее. Рассказы крестьян о прошлом - это великая панорама души народной. Они свидетельство умения остаться людьми в эпоху страшных испытаний и потрясений, когда цена отдельной человеческой жизни падает до минимума, а на карту поставлена судьба целых народов. Это ли не сокровище русской истории?
Избирательность, субъективность человеческой памяти несомненна, но поражает искренность этих рассказов, их исповедальность. Люди, нередко находящиеся на пороге смерти, часто осознающие завершенность своей жизни, не видят смысла в том, чтобы сознательно себя приукрасить, где-то выгородить. В их рассказах есть мудрая рассудительность, соразмышление, выстраданность, обращенная не к нам, а вперед, к грядущим поколениям. И нет обозленности на судьбы других людей, какие-то жизненные обстоятельства, свою судьбу. Люди смотрят на прошедшие годы не только как на события, которые нельзя перерешить; чаще они рассматривают их в своей незавершенности. Мать, ждущая и через сорок лет после войны своего сына; жена, разыскивающая сейчас могилу мужа, - это не легенды, а повседневная реальность. Люди несут прошлое в себе всю свою жизнь.
Сегодня мы расскажем о том, как жили крепостные крестьяне на Руси. В том числе для того чтобы многие кто жалуются на жизнь в наше время, поняли, что время то нынче не такое и плохое…
Перед тем как мы осветим суть крепостного права — давайте представим масштабы.
Перед отменой крепостного права (с 1857 по 1859 год) была проведена 10-я народная перепись.
«Если в целом по России доля крепостных накануне отмены крепостного права составляла 34,39 %, то в отдельных губерниях, например в Смоленской и Тульской, она составляла 69 %. Так, численность населения на указанный период составляла 67 081 167 человек, из них крепостных 23 069 631″.
То есть Русь больше чем на половину была крепостной, причем жили в таком состоянии русские люди несколько веков. Вдумайтесь — люди принадлежали на правах собственности другим людям! Сегодня у нас даже хомячки не принадлежат хозяину…
«Помещичьи крестьяне - крепостные крестьяне, принадлежащие на правах собственности дворянам-помещикам. Являлись наиболее многочисленной среди других категорией крестьянства Российской империи - в 1859 - 23 млн. человек обоего пола.
Крепостное право в России - существовавшая, начиная с Киевской Руси XI века, система правоотношений, вытекавших из зависимости земледельца-крестьянина от помещика, владельца земли, населяемой и обрабатываемой крестьянином.
В Киевской Руси и Новгородской республике несвободные крестьяне подразделялись на категории: смердов, закупов и холопов. В царской России крепостничество широко распространилось к XVI веку, официально подтверждено Соборным уложением от 1649 года, отменено 19 февраля 1861 года (3 марта 1861) царским манифестом».
Историю и исторические понятия знают многие из нас, кто не прогуливал школу. Хотелось бы рассмотреть именно жизненный аспект жизни людей, принадлежавших на правах собственности более знатных особам, а не исторический.
В нашем сегодняшнем мире не укладывается, как вообще возможно такое, что один человек может принадлежать другому и быть ему рабом.
Однако крепостное право, существовавшее на Руси почти 9 веков, 2 века в активной форме, — это реальность, из века в век оно укоренялось, обвивало Русь своими цепкими руками, а вот 150 лет после отмены крепостного права — это еще лишь путь к демократизации, слабенький, некрепкий, где личность человека то превозносится, то обнуляется ниже плинтуса — по инерции, тяготея к историческим корням крепостничества, либо это будет всегда, унижение и превозношение идут рука об руку во все времена и пространства.
Сама суть крепостного права, когда живой человек может на правах собственности будто на бездушный объект (а ведь так было фактически) принадлежать более знатному хозяину, противоречит всем сегодняшним конвенциям о правах человека, конституциям и прочим международным правовым актам. Это немыслимо, чтобы человек на правах скота жил при дворе и принадлежал хозяину словно авто или часть дома.
Однако в той же Библии, Новом Завете — есть понятие «раб», «хозяин», «служение господам»:
«Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по его воле, бит будет много» (Лк. , 12:47)
«Рабы, во всем повинуйтесь господам (вашим) по плоти, не в глазах (только) служа им, как человекоугодники, но в простоте сердца, боясь бога» (к Фил. , 4:22).
«Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым, но и суровым» (1 Пет. , 2:18).
«Рабы, повинуйтесь господам (своим) по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу» (к Еф. , 6:5).
Да и все мы рабы Бога… согласно христианству. Более того — ряд историков, исследователей склонялись к тому, что крепостное право в разных его проявлений на Руси — это издержки русского характера, это норма, это в крови русского человека, так всегда было и будет — одни служат другим, а знать должна заниматься образованием, реализацией власти, в общем, быть «белоручками» и «зазнайками». И если этого нет — общество ищет альтернативы и загоняется в угол отсутствием привычной системы. То есть привычная система для нашего общества (хоть нам и сложно это принять) — это когда есть слуги и есть господа.
И тотальная демократизация, когда, простите, кухарке дают власть, а она только и может что пересолить борщ, превращая это в революцию необразованных слоев — принесет только зло. Но народ, не привыкший к власти, словно Адам и Ева в Эдеме, падок на льстивые зазывы и обещания быть равными Богу, вкусив запретный плод, поверив в то что и они смогут править миром и быть свободными наравне с господами. Кто-то даже сравнивал отмену крепостного права с пришествием Христа и провозглашением Нового Завета после Ветхого, когда простым смертным дали возможность спасения (свободы).
Но сегодня же есть такая каста как «обслуживающий персонал, рабочий класс, гувернантки, няни, дворники, помощницы по хозяйству, сиделки и прочие. То есть, получив свободу, не все подались в знатные господа, не все занялись интеллектуальным трудом, образованием. Но в чем разница? Те кто моют полы, согласно нынешним законам, личность и никто не вправе этого отнять у человека. За убийство любого человека предусмотрено уголовное наказание, а не штраф, и никто не может делать рабом другого, и владеть человеком на правах собственности.
На самом деле в вопросе крепостного права не все так просто, нельзя однозначно сказать, что крепостное право это зло. Злом былом самоуправство и наглость, цинизм помещиков, дворян, издевавшихся над подневольными, убийства и жестокое обращение с последними, обесценивание жизни слуги и право собственности на эту жизнь, а само по себе крепостное право как работа одних, менее образованных людей и более трудолюбивых, на других, зажиточных и умных — не зло.
Ведь таким образом одни имели работу, а другие содержали свои поместья в хорошем состоянии, занимались образованием и правлением. Но человеческая природа, склонная к неуемной власти, к вседозволенности по причине безнаказанности — не смогла помещикам дать возможность относиться к своим слугам как к людям, с уважением. Крепостных, а крепостное право на Руси особенно активно процветало в 16-17-18 века, стало возможно со временем не только продавать, покупать, наказывать, бить плетьми, но и убивать, насиловать….
В 1765 году помещики получили право ссылать крестьян на каторгу, а в 1767 году жалоба крепостного на помещика стала уголовным преступлением, теперь по закону хозяин мог не только убить крепостного, все остальное было можно. К концу столетия дворяне (1 % от всего населения) владели 59 % всех крестьян. Образованный и знатный род считал крестьян чуть ли не животными и вообще не людьми, неразумными созданиями.
Рекомендация по образу жизни для крестьян в 1942 году были такие: подъем в 4 часа утра, весь день работать до 20-21 часу, по субботам баня, по воскресеньям церковь, избегать лени поскольку она приводит к разбоям и воровству. (информация из документального фильма)
Самое суровое наказание за убийство крепостного штраф (около 5 гривен), перед отменой КП он составлял несколько рублей, а уж наказание плетьми — это была реальность, каждодневная, будничная, пороли, били за плохо вымытые полы, провинность и просто так.
Учитывая, что жизнь крестьянина по сути равнялась нулю, убить помещики своих слуг не боялись, и если и убивали — это было устрашающей и превентивной мерой для остальных.
Вспомним чего стоил террор Салтычихи — Салтыковой Дарьи Николаевны, помещицы, барыни в 18-м веке «прославившейся» издевательствами над крестьянами, пусть даже он излишне приукрашенный, однако таких Салтычих на самом деле было много, не все они стали известны своими злыми делами…
Насиловать, убивать крестьян было нормой.
Говорить правду о беспределе помещиков и гнете крепостных тогда решались единицы. А царицы и цари нередко, во избежание народного бунта, предпочитали дать просимое знатному народу, потому ужесточение отношения к крестьянам — закономерный итог «поблажек» дворца для знати. Говорить правду поперек воли дворца каралось. Потому всех кто даже пользовался авторитетом и пытался осветить реальность крепостничества так или иначе обесценивали.
Пример тому — Радищев с „Путешествием из Петербурга в Москву“. Великая книга, смело описывавшая крепостные нравы и жестокость помещиков тех времен (1790), была так оценена по наставлению императрицы: «Картины бедствия крестьян, описанные Радищевым в „Путешествии из Петербурга в Москву“, - следствие помрачения рассудка автора, искажающего восприятие социальной действительности».
Радищева приговорили к смертной казни, несмотря на то что он пользовался авторитетом и сам был знатного рода, однако в последний момент заменили приговор на 10-летнюю ссылку в Сибирь, а его литературные творения были признаны лишенными здравого смысла и покушающими на честь государеву.
Крестьянину лучше при помещике! И нигде такой «сладкой» жизни нашему русскому подневольному человеку не будет как с помещиком! И у наших русских крепостных не жизнь, а рай. Это девизы и лозунги императрицы и всего ее кружения тех времен.
Крестьянам вбивалось в головы что лучшей жизни они нигде не найдут, да и возможности искать ее у несчастных не было, где ж тут: подъем в 4 утра, до 9 вечера работа, если что грешное на ум взбрело или появился ропот на помещика — значит. мало работы было, надо больше себя загружать, если избил хозяин — за дело, лучше работать надо было.
Если купец разорялся - его слуг могли продавать с аукциона, нередко всю семью разъединяли и они не могли видеться, что было для них большой трагедией. Молодых девиц часто насиловали их хозяева, однако жаловаться на это было нельзя, поскольку считалось, что даже путем насилия, но девушка исполнила волю господина.
На сайте медуза.ру, в статье «Это рабство? Крестьян можно было бить? Стыдные вопросы о крепостном праве» — есть калькулятор стоимости потенциальных крепостных «сколько бы вы стоили до 1861 года». (с 1799 по 1802 год)
Например, крепостного в начале 19-го века можно было купить за 200-400- рублей рублевыми ассигнациями.
В основном крестьяне были бедными, крайне редки случаи нормальной, средней по материальным меркам, жизни крепостных. Однако история говорит о таком крестьянине как Николай Шипов, разбогатевший на перегонах стад овец и писавший на лоне спокойствия литературные мемуары.
Да, кстати. 1861 год - не конец мытарств крепостных. Крестьяне по-прежнему остались зависимы от крестьянской общины, которая «регламентировала их хозяйственную деятельность, часто запрещала переезжать (из-за круговой поруки в платеже податей и выкупных платежей) и так далее.
Получить землю в настоящую личную собственность и оставить ее в наследство своим детям стало возможным только после закона 14 июня 1910 года».
Спустя около 150 лет от отмены крепостного права, когда людям дали свободу, прошлое воспринимается современным поколением как исторические зверства, о которых можно снимать кино либо как неправдоподобные события, излишне приукрашенные. И наша сегодняшняя жизнь, ее уровень - часто нам кажется тупиковыми, мол, беспредел везде, коррупция. Сильные мира сего гнобят слабых и т. д., зарплаты маленькие, перспективы плачевные…
Что касается трагедий, войн, уносящих жизни людей - это всегда страшно, независимо от времени в которое люди живут. Но уклад жизни, уровень перспектив во времена крепостного права, возможность быть личностью а не букашкой сегодня и тогда - несравнимы.
