Албания наиболее однородная в этническом отношении страна Балканского полуострова. Большинство населения этой страны составляют этнические албанцы (более 90% населения). Албанцы (самоназвание – шкиптары) произошли от иллирийцев, народа заселявшего значительные территории полуострова в античное время.
Албанский этнос неоднороден и подразделяется на две субэтнические группы: геги (север страны) и тоски (к югу от р. Шкумбини). На основе тоского диалекта выработался албанский литературный язык.
Кроме албанцев, в Албании проживают около 120 000 цыган (2,8%), 66 тыс. греков (1,7%), 30 тыс. македонцев (0,9%), 20 тыс. аромунов (0,6%) и 20 тыс. черногорцев (0,6%), а также небольшие группы египтян и болгар.
По официальным данным, в Албании насчитывается около 66 тыс. этнических греков. Однако греческое правительство называет цифру 280 тыс. человек. В основном греческое население компактно расселено в городах и деревнях округов Гирокастра, Влёра, Дельвина и Саранда на юге страны.
Многие аромуны, или влахи (в прошлом романоязычный кочевой народ) восприняли греческую культуру и частично ассимилировались.
Большинство аромунов сконцентрированы на юго-западном побережье страны: Фиери, Люшня, Берат и Влёра, и на юго-востоке, то есть в тех же районах, что и греческое меньшинство (Гирокастра, Саранда, Пермети, Поградец). Небольшие группы, среди них преобладают торговцы, возчики и пастухи, рассредоточены по всему югу Албании. Значительные общины аромунов живут в Корче, а также в Дурресе, Тиране и Эльбасане. Точные данные об общей численности аромунов отсутствуют, так как они обычно включаются в состав греческого православного меньшинства.
Наконец, цыганское меньшинство рассеяно по всей территории страны, хотя наиболее крупные общины расположены вблизи г.Корча.
Не менее 352 тыс. жителей Албании работают за границей. Крупные албанские общины имеются в центральной Греции (включая Афины), на п-ове Пелопоннес и островах Эгейского моря (около 150 тыс. человек). Большая албанская диаспора (свыше 120 тыс. человек) находится в Италии – на юге Апеннинского п-ова и в западной Сицилии (эмиграция на Апеннины началась ещё в средние века, где в настоящее время насчитывается 48 албанских коммун), а небольшие общины – в США, Турции, Египте и на Украине. В настоящее время эти этнические группы сильно ассимилированы местным населением. Несколько тысяч албанцев (т.н. чамов) в северо-западной Греции сохранили свой язык и культуру. На юго-западе Югославии компактно проживает большая группа албанцев-косоваров (1,9 млн. человек) – преимущественно в бывшей автономной области Косово (еще ранее – автономный край Косово и Метохия, сокращенно Космет), а также в Македонии (500 тыс.) и Черногории (40 тыс.).
В противоположность другим балканским странам Албания всегда отличалась этнической однородностью. Изолированное положение и бедность страны, а также воинственность ее населения отпугивали иноземцев, хотя сильное влияние греческой культуры и некоторая миграция из Греции способствовали формированию на юге страны православного национального меньшинства, говорящего на греческом языке.
Этнический состав. Албанцы (самоназвание - шкиптары) произошли от иллирийцев, населявших на заре письменной истории часть страны, расположенную к северу от р. Шкумбини. Южная Албания в то время находилась под греческим влиянием. Оба района надолго попадали под власть римских, славянских и турецких завоевателей, однако до сих пор сохраняются существенные различия между гегами, живущими к северу от р. Шкумбини, и тосками, проживающими к югу от нее. Эти различия, сильно препятствовавшие объединению и модернизации Албании, были важным фактором, предопределившим становление коммунистической власти, и они до сих пор влияют на политику страны.
Кроме албанцев, в Албании проживают около 120 000 цыган (2,8%), 66 тыс. греков (1,7%), 30 тыс. македонцев (0,9%), 20 тыс. аромунов (0,6%) и 20 тыс. черногорцев (0,6%), а также небольшие группы египтян и болгар.
Греки представляют наиболее значительное национальное меньшинство. По официальным данным, в Албании насчитывается около 66 тыс. этнических греков. Однако греческое правительство называет цифру 280 тыс. человек. В основном греческое население компактно расселено в городах и деревнях округов Гирокастра, Влёра, Дельвина и Саранда на юге страны.
Кроме греческих общин имеется ряд других этнических меньшинств. Черногорцы живут в нескольких маленьких деревнях возле Шкодера на севере, недалеко от границы с Черногорией. Македонцы населяют главным образом восточные районы страны. Они составляют относительное большинство в нескольких деревнях на берегу озера Преспа. Кроме того, небольшие македонские общины существуют в Корче, Поградеце, Эльбасане и Тиране.
Аромунов, или влахов, относят к румынам, хотя многие из них восприняли греческую культуру. Большинство аромунов сконцентрированы на юго-западном побережье страны (Фиери, Люшня, Берат и Влёра и на юго-востоке, то есть в тех же районах, что и греческое меньшинство (Гирокастра, Саранда, Пермети, Поградец). Небольшие группы, среди них преобладают торговцы, возчики и пастухи, рассредоточены по всему югу Албании. Значительные общины аромунов живут в Корче, а также в Дурресе, Тиране и Эльбасане. Точные данные об общей численности аромунов отсутствуют, так как они обычно включаются в состав греческого православного меньшинства.
Наконец, цыганское меньшинство рассеяно по всей территории страны, хотя наиболее крупные общины расположены вблизи г. Корча.
Демография. Рост Албании в прошлом сдерживался из-за болезней, голода, войн, миграций и феодальных распрей, но с 1920-х годов он резко усилился. В 1945 в стране проживали 1115 тыс. человек, в 1960 - 1626 тыс., а в 1995 - 3410 тыс. Естественный прирост в период с 1975 по 1987 составлял 2,2% в год. Этот рекордно высокий показатель для всей Европы - результат снижения смертности, особенно детской, тогда как рождаемость оставалась довольно высокой. Среднегодовой естественный прирост колебался от 0,9% в год с 1990 по 1995 до 1,03% в 2003, а в 2004 составил всего 0,51%.
Ожидаемая средняя продолжительность жизни в 2004 оценивалась в 77,1 год, в т. ч.74,4 года для мужчин и 80 лет для женщин. По данным на 2004, численность населения страны - 3544 тыс. человек.
Не менее 352 тыс. жителей Албании работают за границей. Крупные албанские общины имеются в центральной Греции (включая Афины), на п-ове Пелопоннес и островах Эгейского моря (около 150 тыс. человек). Большая албанская диаспора (свыше 120 тыс. человек) находится в Италии - на юге Апеннинского п-ова и в западной Сицилии, а небольшие общины - в США, Турции, Египте и на Украине. В настоящее время эти этнические группы сильно ассимилированы местным населением. Несколько тысяч албанцев (т. н. чамов) в северо-западной Греции сохранили свой язык и культуру. На юго-западе Югославии компактно проживала большая группа албанцев-косоваров (до 1,6 млн. человек) - преимущественно в бывшей автономной области Косово (еще ранее - автономный край Косово и Метохия, сокращенно Космет), а также в Македонии (490 тыс) и Черногории (40 тыс.). Косовары стали объектом этнической дискриминации в Югославии, поскольку в 1989 националистическое правительство Сербии упразднило эту автономию. В конце 1990-х "этнические чистки" в Косово привели к открытому вооруженному конфликту, в ходе которого поток албанских беженцев хлынул за границу, преимущественно в Албанию, где нашли убежище 450 тыс. человек.
Города. До Второй мировой войны албанское население жило преимущественно в сельской местности. Индустриализация, проводившаяся коммунистами, сопровождалась перемещением населения из горных деревень на прибрежную равнину и в предгорья. После 1945 индустриализация во многом стимулировала рост городов, которые традиционно функционировали как торговые и административно-распределительные центры. В 1930 в городах с числом жителей более 5000 проживало всего 14,5% населения. В 1950 этот показатель вырос до 20%, а в 1985 - до 34%. По данным на 2002, в городах проживало около 44% населения.
В столице страны Тиране в 1938 проживало 25 тыс. человек, в 1950 - 80 тыс., в 1989 - 238 тыс., в середине 1990-х годов - 244 тыс., в 2001 - 343 тыс. По разным оценкам, население Тираны в 2003 колебалось от 353 тыс. до (неофициально) 700 тыс. человек. Другие наиболее значительные города: Дуррес (99,5 тыс. жителей), Эльбасан (87,7 тыс.), Шкодер (82,4 тыс.) и Влёра (77,6 тыс.) (данные на 2001).
Средняя плотность населения - 129 человек / кв.км. Наиболее густо заселены прибрежные районы и горные долины. К слабонаселенным относятся горные районы на востоке и северо-востоке страны.
Язык. Албанский язык (штип) принадлежит к индоевропейской семье языков. Он использует латинский алфавит, но не имеет отношения ни к одной из крупных европейских лингвистических групп. Первые образцы албанской письменности восходят к 15 в. Захват Албании Османской империей снизил значение албанского языка, поскольку основными языками в культуре и политике были греческий и турецкий. В конце 19 в. албанский язык вновь стал играть большую роль в жизни страны. Существуют две группы албанских диалектов - гегский на севере и тоскский на юге. Различия гегского и тоскского диалектов, основывавшихся на древнем иллирийском языке, частично нивелировались благодаря введению в 1908 системы двойного алфавита. Однако единая письменная норма так и не была выработана. В основу официального языка Албании положен тоскский диалект, на котором говорит большинство населения страны.
Оба диалекта заимствовали много слов из языков соседних стран, в том числе из греческого, сербского, македонского, турецкого и итальянского. Однако по мере роста албанского национализма некоторые иностранные слова были устранены, а другие приближены к албанскому произношению.
Кроме двух албанских диалектов, среди части жителей страны также распространены греческий, македонский, сербо-хорватский, валашский и аромунский (македо-румынский) языки.
Религия. Поскольку при коммунистическом правительстве информация о вероисповеданиях не публиковалась, для периода после 1945 на этот счет существуют лишь приблизительные оценки. В 1945 мусульманство исповедовало 70% населения, православие - 20% (преимущественно тоски, жившие близ границы с Грецией, на южном побережье и в городах) и католичество - 10% (геги, проживавшие на севере в районе Шкодера). В 1967, спустя 20 лет после начавшегося преследования религии на государственном уровне, число католиков сократилось до 7% и составляло ок.130 тыс., но к 1994 оно достигло 485 тыс. Мусульмане разделились на консервативных суннитов, придерживавшихся традиционного ислама, и более умеренных бекташей, склонных к пантеистическим воззрениям, которых насчитывалось ок.120 тыс. Мировой центр дервишского ордена бекташей находился в Албании, его влияние более всего ощущалось в районах вокруг Берата и Эльбасана, а также на юге страны. В 1967 албанское правительство закрыло все остававшиеся мечети и церкви, но в 1990 разрешило открыть некоторые из них. С начала 1990-х религиозная жизнь в Албании стала активно возрождаться. Албанские мусульмане в целом довольно пассивно восприняли идею возрождения ислама. Напротив, наиболее динамичное развитие получило христианство, что объясняется стремлением страны интегрироваться в Европу. По данным на 2000, мусульманство исповедывало 38,8% населения, католичество, по разным оценкам, - от 13,32% до 16,7%. К разным ветвям православия принадлежали 16,1% верующих, из них ок.10,4% были последователями Албанской Автокефальной Православной Церкви. Около 11,8% верующих относились к другим конфессиям, включая многочисленные протестантские течения. Не считали себя верующими 16,6% населения.
Среди сторонников различных конфессий отмечается взаимная толерантность. Определенные фундаменталистские тенденции наблюдаются лишь в некоторых протестантских церквях. Наряду с этим серьезную поддержку в обществе приобретает идея светского государства и секуляризации общественной жизни.
Государственным языком Албании является албанский язык, который принадлежит к индоевропейской семье языков и основан на тоскском диалекте. В письменности используется латинский алфавит.
На сегодняшний день Албания имеет самый высокий естественный прирост населения в Европе.
Ученые считают, что предками албанцев были иллирийские племена (I тыс. до н.э.). С XI в. стал распространяться этноним «арберы», т. е. албанцы .
Господство Османской империи, продолжавшееся почти 5 веков, с 15 века до 1912 года, вызвало миграции населения, часть которого перешла в ислам.
С середины XIX в. начался рост национального сознания, сложился литературный язык.
После поражения Турции в I Балканской войне Албания добилась формальной независимости.
В 1939 г. захвачена фашистской Италией, в 1943 г. - фашистской Германией.
В 1946 г. провозглашена народной республикой,
в 1976 г. переименована в Народную Социалистическую Республику Албанию,
с мая 1991 г. - Республика Албания.
С самых древних времен главным занятием албанцев было скотоводство.
Летом они выпасают овец и коз на высокогорных альпийских лугах, зимой - в долинах.
Но времена изменились, так еще 20-30 лет назад большинство сельских жителей занимались преимущемтвенно животноводством, а в наши дни все больше и больше людей склоняются к растениеводству. Албанцы выращивают много зерновых культур, кукурузу, сахарную свеклу, а также хлопчатник.
В наши дни взгляду туристовсе больше открываются сады цитрусовых и других плодовых деревьев, виноградники, оливковые рощи.
По этническому составу Албания довольно однородена - 98% населения составляют албанцы.
Однако бытовая культура албанцев очень разнообразна, что объясняется естественной изоляцией отдельных групп населения в условиях горной местности.
Почти 2/3 жителей Албании живет в селах, большинство из которых расположено на прибрежных равнинах и плоскогорьях.
Современные дома сочетают в себе приметы цивилизованного комфорта с привычным бытовым укладом.
Традиционный же тип жилого дома зависел не от способа ведения хозяйства, а от рельефа местности.
Как и прежде, наиболее распространенный дом - двухэтажная постройка, чаще всего каменная.
Жилые комнаты расположены наверху; нижний этаж крестьяне используют для содержания скота, горожане - под кладовые, лавки, мастерские.
Кое-где еще можно увидеть примечательное строение албанских горцев - массивную каменную башню с бойницами - кулу.
До сих пор не забыта и традиционная одежда.
Например, многие мужчины продолжают носить белые валяные из шерсти шапочки.
Крестьянки среднего и старшего возраста обязательно носят фартуки и головные платки.
По горным тропам ходят в опингах - своего рода сандалиях из сыромятной кожи.
На столе у земледельцев преобладают овощи и маслины, скотоводы употребляют различные виды молочных продуктов, но более всего сыр.
Турками привнесены элементы восточной кухни.
Так, повсеместно распространился обычай пить кофе.
Албания долгое время была разделена на две сферы влияния:
- северная ее часть находилась под властью греков,
- южная - под властью римских, славянских и турецких завоевателей.
В отдельную административную единицу выделена Территория Тираны. В XX в. численность населения Албании неуклонно росла и к концу его составляла приблизительно 600 тыс. человек.
Проблема национальных меньшинств в качестве одного из основных элементов национальной политики югославского государства возникла сразу же после образования Королевства сербов, хорватов и словенцев (СХС) в 1918 г. На территории нового балканского государства оказалось значительное число различных этнических групп, не только проживавших там ранее, но и появившихся на югославянских землях в результате послевоенного изменения границ. Из двенадцати миллионов жителей Королевтсва СХС почти по 500 тысяч составляли диаспоры немцев, венгров и албанцев, более 170 тысяч чехов и словаков, 130 тысяч румын, 130 тысяч турок. В конфессиональном отношении наиболее многочисленными, после православных и католиков, были мусульмане – свыше 1,5 миллионов человек. Эти данные важны для понимания особенностей массового сознания косоваров и албанцев, их отношения к Косово.
Согласно переписи 1931 г., население Косово составляло 552,1 тысяч человек, из которых 347,2 тысяч (62,8 %) были албанцами. Югославское правительство всячески старалось вытеснить албанцев с этих земель, где они были расселены османской администрацией с конца ХVII в. В июле 1938 г. по соглашению между Югославией и Турцией приблизительно 200 тысяч этнических албанцев, турок и мусульман из Космета и Македонии должны были переселиться в Турцию, которая в то время остро нуждалась в заселении малонаселенных областей Анатолии. Накануне Второй мировой войны турецкий парламент решил не ратифицировать июльское соглашение 1938 г. с югославами по причине недостатка финансов, вследствие чего программа колонизации потерпела неудачу. В то же время миграционный процесс шел и в направлении Албании, где албанцы из Косово и других регионов Югославии устраивались, главным образом, в западной ее части, в современных районах Фиер, Кавадже, Берат, Эльбасан, Дурес и Крудже. По приблизительным подсчетам общее количество эмигрантов из Югославии составило от 200 до 300 тысяч человек. Однако и здесь программа колонизации не удалась в основном из-за нехватки финансовых ресурсов, некомпетентности чиновников и изменения политического курса после смены правительства в 1939 г.
Накануне Второй мировой войны албанцы в Югославии ощущали себя гражданами второго сорта, несмотря на то, что им были гарантированы гражданские права. Патриархальный характер албанского населения Косово и Метохии, его недоверие к официальной политике Белграда вели к тому‚ что среди косовских албанцев получили дальнейшее развитие этноцентристские тенденции, ирредентистское движение, направленное на объединение с Албанией, а также идеи Великой Албании, призванной собрать вместе всех албанцев, живущих на Балканах. Все эти тенденции усилились после гитлеровской агрессии против Югославии в апреле 1941 г. и ее расчленения.
После гитлеровской оккупации, область Косово-Митровицa была подчинена непосредственно немецкому военному командованию, и с районами городов Лаб, Вуцитрн и Дезево была включена в созданный Косовский Департамент. Немецкими властями были основаны албанская жандармерия, состоявшая из 1 тысяч человек, и отряд так называемых «Vulnetara» – вооруженных добровольцев под командой местных офицеров. Бóльшая же часть Косово вместе с городами Дебар, Тетово и Струга, охватывающая приблизительно 11780 км 2 и населением более 820 тысяч человек в мае 1941 г. была передана находящейся под властью Италии Албании.
В управляемой итальянцами части Косово повсюду был разрешен албанский флаг, албанский язык впервые был объявлен обязательным для местной администрации и школ. Такие меры привлекли на сторону итальянских оккупационных властей значительное количество националистически настроенных косоваров, предопределив слабое национально-освободительное движение в крае. В тоже время, положение сербского и черногорского меньшинства, воспринимавшихся и итальянцами, и немцами, и многими албанцами в качестве врагов, было диаметрально противоположным. Множество православных церквей были разрушены и ограблены. Часть сербов и черногорцев были высланы на работы в трудовые лагеря в Приштине и Митровице, часть отосланы в Албанию для работы на различных стройках. Около 10 тысяч семей сербов и черногорцев были вынуждены эмигрировать из Косово, а число изгнанных сербов период всей оккупации составляло не менее 100 тысяч человек. Одновременно, более 72 тысяч албанцев переехали из Албании в Косово.
Народно-освободительное движение в Косово было довольно слабым, что было обусловлено не только проводимой оккупационными властями политикой, но и недостаточной деятельностью в крае югославских партизан. Коммунистическая Партия Югославии (КПЮ), заявлявшая еще на своем IV Конгрессе в 1928 г. о помощи «общей борьбе угнетенного и разделенного албанского народа за независимую и единую Албанию», на V Национальной Конференции в 1940 г. изменила этот тезис на «формирование крестьянской республики Косово посредством революционного свержения империалистического и фашистского Велико-Сербского режима». Такая позиция югославских коммунистов вела к тому, что косовары начали избегать КПЮ как иностранную «панславянскую» организацию, которая игнорировала их национальные интересы и могла предложить лишь неопределенное место в федеральной Югославии, в которой все народы были бы свободны и равны. Таким образом, на первом этапе национально-освободительного движения в крае албанское население не приняло в нем сколько-нибудь серьезного участия, как, например, это сделали косовские сербы и черногорцы.
В конце 1940 – начале 1941 гг. начались первые контакты КПЮ с немногочисленными и разрозненными коммунистическими ячейками, работавшими в Албании. В задачу югославских эмиссаров М. Поповича и Д. Мугоша, помимо помощи в организации албанской компартии, входил контроль над политическим развитием коммунистической Албании. Идея национального объединения должна была отойти на второй план, а на ее место выдвигался тезис о преданности партии и классовой борьбе.
Осенью 1941 г. КПЮ опубликовало воззвание ко всем албанцам на Балканах. В нем было заявлено о необходимости совместной югославско-албанской освободительной борьбы, которая привела бы к свободе и национальному объединению Косово и Западной Македонии с Албанией. Однако, несмотря даже на такое заявление, коммунистические идеи югославов широкого распространения среди албанцев региона не получили. Это можно связать не только с изолированностью освободительного движения в Косово от борьбы в других частях Югославии, но и отсутствием прямых связей с Центральным комитетом КПЮ. Помимо этого, деятельности югославских и албанских коммунистов мешала созданная в ноябре 1942 г. националистическая организация «Балы Комбетар» (Национальный фронт, НФ). Лидеры балистов М. Фрашери и А. Келсири видели своей основной целью создание Великой Албании в границах осени 1941 г. за счет соседних территорий, в том числе, и Косово. Созданный для противодействия оккупации Албании НФ со временем подвергся шовинистическим тенденциям, и под его руководством с 1943 г. в Косово и Метохии начались погромы и гонения славянского населения.
Несмотря на многочисленных аресты и погромы, национально-освободительное движение в Косово постепенно укреплялось, и к лету 1942 г. почти во всех районах уже имелись подпольные партийные и военные организации. К августу структуры КПЮ в Косово включали сорок восемь ячеек с 463 членами, 12 процентов из которых были албанцами (остальные сербы и черногорцы). Первая бригада албанских партизан «Zejnel Ajdini», где сражались вместе албанцы‚ сербы и черногорцы из Призрены и Джаковицы, была сформирована в сентябре 1942. В апреле 1943 г. в Косово для создания общего штаба сопротивления прибыл делегат ЦК КПЮ и Высшего Армейского Командования С. Вукманович-Темпо. Он был назначен Тито командующим Национальной Освободительной Армией и частей партизан в Косовской области. Ознакомившись с военной и политической ситуацией в Косово, Темпо принял ряд мер, нацеленных на стабилизацию и усиление национально-освободительного движения в регионе. Он настоял на укреплении частей партизан и предпринял меры для объединения их с частями в соседней Сербии, Черногории, Македонии и Албании. По его требованию, албанский Национально-освободительный комитет (НОК) должен был послать два военных подразделения из северной Албании в Косово для их дальнейшего сотрудничества с местными освободительными силами под руководством Ф. Ходжи. Вукманович поддержал формирование специального албанского подразделения, носившего форму национальных цветов – красного и черного, чем рассчитывал привлечь на свою сторону албанское население региона.
В августе 1943 г. в местечке Мукье в центральной Албании состоялась встреча лидеров Албанского НОК и «Балы Комбетар». Между ними было достигнуто соглашение, предусматривавшее создание объединенного Комитета по Спасению Албании. И националисты, и коммунисты обязывались бороться за освобождение «этнической» Албании, которая должна была включать в себя и Косово. В договоренности отмечалось право албанцев на самоопределение и создание объединенного Албанского государства. Однако в ЦК КПЮ усмотрели опасность для своего положения в крае, вследствие чего Вукманович формально аннулировал соглашение в Мукье и потребовал, чтобы албанские коммунисты порвали все связи с националистическим движением. Таким образом‚ попытка объединения албанских коммунистов и националистов провалилась, а политический патронат КПЮ над албанской компартии только усилился.
С ростом национально-освободительного движения в Югославии и соседней с ней Албанией в компартиях двух стран утвердилось мнение, что проблема албанцев в Югославии будет решена по-дружески, как только будет окончена война. Однако, в отличие от албанцев, считавших, что будущее Косово должно быть решено с помощью послевоенного плебисцита, югославы заявляли о намерении сохранить албанское меньшинство в пределах новой Югославии, которая должна была стать «землей свободных наций». Об этом было объявлено на второй сессии АВНОЮ в г. Яйце 29 ноября 1943 г.
Первые трения между руководителями Национально-освободительного движения Югославии и Албании начались в конце 1943 – начале 1944 гг., когда албанские партизаны принимали участие в военных операциях Народно-освободительной армии Югославии (НОАЮ) по очищению от немецких оккупантов и вооруженных отрядов албанских коллаборационистов ряда районов Черногории, Сербии и Западной Македонии, населенных албанцами. После освобождения ими в сентябре 1943 г. города Дебар (алб. Дибра), там был поднят албанский флаг и введена албанская администрация. С. Вукманович-Темпо направил в связи с этим письмо Э.Ходже, протестуя против «доходящего до крайности великоалбанского шовинизма». Возникли трения между партизанскими штабами. Вновь встал вопрос о неправомерности расчленения албанских земель, осуществленного великими державами еще в 1913 г., когда согласно подписанного во Флоренции протокола за пределами Албании (в том числе и современной) осталась большая часть территории с преобладающим албанским населением (прибрежные районы Чамерии на юге). Последовал весьма резкий обмен письмами между Э. Ходжой и И.Б. Тито, после чего вновь была достигнута договоренность не поднимать вопрос до окончания войны, а затем решить его путем плебисцита.
После краха фашистской Италии Косово перешло под управление немецкой администрации, которая сумела на первых порах предотвратить создание объединенного антифашистского фронта под руководством коммунистов. 16 сентября 1943 г. один из наиболее активных членов НФ Д. Дева, стоявший на позициях непримиримой борьбы с коммунистами, создал так называемую Вторую Призренскую Лигу. В сотрудничестве с немецкими оккупационными властями она координировала действия многочисленных албанских националистических движений на оккупированной территории. Новая Лига утверждала, что представляет всех албанцев живущих в Албании и Югославии, объявляя своей главной задачей создание Великой Албании, в которой Косово должно было иметь автономный статус. К октябрю 1944 г. в отрядах Второй Призренской Лиги было около 30 тыс. бойцов, считавших своим долгом вести бескомпромиссную борьбу с сербами за Косово.
Действия Второй Призренской Лиги серьезно расстроили планы лидеров НОД в Косово и Албании. Понимая необходимость снижения влияния Лиги, лидерами коммунистического движения в октябре 1943 г. было объявлено о созыве национально-освободительного комитета для того, чтобы гарантировать полную свободу и независимость Косово и Метохии. Помимо этого, было решено провести конференцию по вопросу дальнейшей судьбы областей. Такая конференция состоялась в местечке Буян с 31 декабря 1943 г. по 2 января 1944 г. при участии сорока девяти представителей коммунистического движения из Албании и Косово, из которых сорок три были албанцами, трое сербами и трое черногорцами. По окончании работы была принята Буянская резолюция, в которой заявлялось о создании Краевого национально-освободительного совета, ставившего в качестве одной из своих целей, наряду с освобождением от оккупантов, создание условий для самоопределения албанского населения.
Решения конференции подверглись резкой критике со стороны ЦК КПЮ и в течение всех послевоенных лет рассматривались югославским руководством в качестве одного из первых проявлений «албанского сепаратизма». В своем письме лидерам движения сопротивления в Косово и Метохии от 28 марта 1944 г. югославские коммунисты поддержали ориентацию НОК Косово и Метохии на продолжение антифашистской борьбы, однако раскритиковали ту часть решения, где упоминалось стремление косовских албанцев присоединиться к Албании. Отношение югославов к косовской проблеме на завершающем этапе Второй мировой войны прекрасно раскрывает августовское письмо 1943 г. Вукманович-Темпо к региональному комитету КПЮ по Косово и Метохии, где говорилось о том, что вопрос будущих границ между Югославией и Албанией будет решен в соответствии с братским соглашением и сотрудничеством между руководством национально-освободительного движения Югославии и Советом Национального Освобождения Албании на основе права самоопределения наций. Расширение границ должно было зависеть от развития политической ситуации в Югославии и Албании после окончания народно-освободительного движения, а до тех пор вопрос считался нецелесообразным. Вследствие нажима, лидеры косовского сопротивления изъяли из Буянской резолюции положение об объединении Косово и Метохии с Албанией. Э. Ходжа согласился на то, что вопрос будущего Косово и других албанских областей в Югославии не должен подниматься в течение войны, а косовские албанцы должны бороться с фашизмом в пределах структуры Югославии. Помимо этого, лидер албанских коммунистов заявил, что проблема Косово будет решена после войны двумя братскими партиями и самими албанцами.
Война шла к концу и, не смотря на то, что партийная организация в Косово была значительно ослаблена из-за эмиграции славян, к январю 1944 г. в рядах партии в Косово состояло около 400 человек, из которых 45 были албанцами. К лету 1944 г. подразделения НОАЮ начали продвигаться от Санджака к Косово и южной Сербии. Для координирования действий во всей этой области, Тито послал директиву Генеральному штабу Косово и Метохии, который менял его название на «Оперативный Штаб Косово и Метохии». Со 2 сентября 1944 г. он переходил под командование Генерального штаба Сербии. В соответствии с соглашением между высшим командованием НОАЮ и Общим Штабом НОА Албании, две албанские дивизии (V и VI) должны были объединиться в Косово с югославской армией. Необходимо отметить, что в тот период еще не шла речь о прямом включении каких-либо албанских частей в НОАЮ‚ но именно сербский штаб должен был отвечать за военные действия в районе Албании. Заключительные сражения за освобождение края происходили в октябре и ноябре 1944 г., а вся территория Косово и Метохии была освобождена югославскими партизанами в конце ноября.
И.Б. Тито понимал, что только сохранение Косово в пределах границ Сербии даст надежду на окончательное укрепление в крае югославов. Косовары, из-за своего сотрудничества с оккупантами, воспринимались как политически ненадежный элемент и являлись возможной угрозой стабильности и территориальной целостности Югославии. Поэтому, руководство югославского НОД провело крупномасштабную военную кампанию в области, в ходе которой была проведена принудительная общая мобилизация тысяч албанцев, сербов и черногорцев и дальнейшая их отправка на фронт для борьбы с отступающими немцами в Банате, Среме, Боснии и Герцеговине, Хорватии и Словении. Косовары отреагировали всеобщим восстанием против югославских партизан, которое было поддержано остатками НФ и четниками. Непосредственным поводом для начала восстания стал массовый расстрел зимой 1944 г. гражданских жителей в местечке Дреница, обвиненных в сотрудничестве с оккупантами. Югославский штаб не предпринял сколько-нибудь существенных мер для поиска виновных, что вызвало волну возмущения среди простого населения. В течение следующих двух месяцев, область Дреницы превратилась в арену ожесточенной борьбы югославских партизан и националистически настроенных косоваров.
Лидер восставших И. Бериша заявил о союзе Косово и Западной Македонии с Албанией. Официальные же власти говорили о последней попытке поднять контрреволюционный мятеж с помощью остатков НФ и других профашистских сил, а так же албанцев, покинувших бригады НОАЮ и поставивших себя вне закона. Край был объявлен «зоной военных действий» и подчинен непосредственно Верховному Штабу НОАЮ. Началось принудительное формирование косовских бригад, включавшихся в югославские военные подразделения или в ряды недавно созданных «трудовых бригад», которые отправлялись на север Югославии. В феврале 1945 г. югославское правительство объявило в Косово военное положение, после чего административное управление края перешло к военным. За шесть месяцев военных действий против повстанцев было убито около 48 тыс. албанцев, а сербские и черногорские военные подразделения были объявлены освободителями края.
Таким образом, возникшая задолго до Второй мировой войны проблема албанского меньшинства Косово и Метохии, в указанный период неоднократно становилась причиной непонимания между коммунистическими руководителями Югославии и Албании. Тот факт, что из-за условий оккупации решение вопроса о территориальной принадлежности края было отложено на неопределенное будущее, оказал достаточно серьезное влияние на эскалацию межнациональной напряженности в крае в конце ХХ века.
Использованные источники и литература
1. Албанский фактор в развитии кризиса на территории бывшей Югославии. Документы: в 3 т. М.: Индрик, 2006. Т. 1 (1878 – 1997 гг.). 312 с.
2. Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Фонд 144. Оп. 4-е. П. 19а. Д. 2. (Информационные материалы по Югославии. 1941–1945 гг.).
3. Белая книга о враждебной политике правительства Народной Республики Албания по отношению к Федеративной Народной Республике Югославия / Институт совр. Истории. М.: Иностранная литература. 1961. 128 с.
4. Бенчева К. Албанская проблема в Македонии и Сербии // Гуманитарно-экономический вестник. 1998. № 3. С. 22-28.
5. Восточная Европа в документах российских архивов: 1944 – 1953 гг. / М.-Новосиб.: Сиб. хронограф, 1997. Т. I. 1944. 985 с.
6. Зборник документата и податка о Народноослободилачком рату Jугословенских народа / Срп. акад. наука и уметности. Београд: Просвета, 1968. Т. 9. Кн. 8. 684 с.
7. Косовско-метохиjски зборник / Српска акад. наука и уметности. Београд: Белетра. 1990. 248 с.
8. Народноослабодилачка Борба у Црноj Гори. 1944 – 1945. Хронологиjа догаħаjа / Историjски институт СР Црне Горе. Титоград: Историjски институт СР Црне Горе. 1963. 764 с.
9. Национальная политика в странах формирующегося советского блока. 1944 – 1948. М.: Наука, 2004. 551 с.
10. Новiкаỳ Я. Iосiп Броз Цiта, альбо праỳдзiвая гiсторыя росквiту i падзення панславiзму ỳ Югаславii // Arche. 2000. №1. С. 28-39.
11. Пелевиħ Б. Кроз историjу Косова и Метохиjе: од VI до XXI века. Београд: Евро. 2005. 612 с.
12. Смирнова Н. Д. История Албании в ХХ веке. М.: Наука.2003. 431 с.
13. Bebler A. Kakos am hitao. Beograd: Cetvri jul. 1982. 424 c.
14. Сohen Ph. The World War II and Contemporary. Chethniks. Zagreb: Jugoart. 1997. 44 с.
15. Dizdarević N. Albanski dnevnik. Zagreb: Globus. 1988. 217 с.
16. Halliday J. The Artful Albanian Memories of Enver Hoxha. London: Verso. 1986. 186 с.
17. Omari L. Тhe people’s revolution in Albania and the question of state power in Albania. Tirana: «8 nent.» Publ. house. 1986. 230 с.
18. Petranovič B. Istorija Jugoslavije 1918 – 1978. Beograd: Nolit. 1981. 650 c.
19. Srbija i albanci: 3 t. / Sloven. Akad. Znanosti I umetnosti. Ljublyana: Gospodarski vestnik. 1989. T. III. Pregled politike srbije prema albancima ad 1944 do 1989 godina. 614 с.
20. Vickers M., Pettijer J. Albania: from anarchy to a Balkan identity. London: HURST & COMPANY. 1997. 182 с.
21. Vickers М. Between Serb and Albanian. A History of Kosovo. London: HURST & COMPANY. 1998. 346 с.
22. Zbornik dokumenta I podataka o narodnooslobodilaćkom ratu naroda Jugoslavije / Savezni sekretarijat za inostrane poslove. Beograd: Vojnoizdavaćka organizacija «Zrinji». 1986. T. XV. Kn. 1. О učešču u napadu i okupaciji jugoslavije 1941 – 1945. 1986. 707 с.
Сohen Ph. The World War II and Contemporary. Chethniks. Zagreb: Jugoart. 1997. P. 14.
Бенчева К. Албанская проблема в Македонии и Сербии // Гуманитарно-экономический вестник. – 1998. – № 3. – С. 24.
Vickers М. Between Serb and Albanian. A History of Kosovo. London: HURST & COMPANY. 1998. P. 117-118.
Новiкаỳ Я. Iосiп Броз Цiта, альбо праỳдзiвая гiсторыя росквiту i падзення панславiзму ỳ Югаславii // Arche. – 2000. – №1. – С. 30.
Dizdarević N. Albanski dnevnik. Zagreb: Globus. 1988. S. 47-48.
Национальная политика в странах формирующегося советского блока. 1944 – 1948. М.: Наука, 2004. С. 456.
Bebler A. Kakos am hitao. Beograd: Cetvri jul. 1982. S. 101.
Vickers M., Pettijer J. Albania: from anarchy to a Balkan identity. London: HURST & COMPANY. 1997. P. 73.
Zbornik dokumenta I podataka o narodnooslobodilaćkom ratu naroda Jugoslavije / Savezni sekretarijat za inostrane poslove. Beograd: Vojnoizdavaćka organizacija «Zrinji». 1986. T. XV. Kn. 1. О učešču u napadu i okupaciji jugoslavije 1941 – 1945. 1986. S. 217.
Dizdarević N. Albanski dnevnik. S. 106.
Смирнова Н. Д. История Албании в ХХ веке. М.: Наука. 2003. С. 208-209.
Petranovič B. Istorija Jugoslavije 1918 – 1978. Beograd: Nolit. 1981. P. 373.
Народноослабодилачка Борба у Црноj Гори. 1944 – 1945. Хронологиjа догаħаjа / Историjски институт СР Црне Горе. Титоград: Историjски институт СР Црне Горе. 1963. С. 689.
Halliday J. The Artful Albanian Memories of Enver Hoxha. London: Verso. 1986. P. 50-51.
Зборник документата и податка о Народноослободилачком рату Jугословенских народа / Срп. акад. наука и уметности. Београд: Просвета, 1968. Т. 9. Кн. 8. С. 384.
Srbija i albanci: 3 t. / Sloven. Akad. Znanosti I umetnosti. Ljublyana: Gospodarski vestnik. 1989. T. III. Pregled politike srbije prema albancima ad 1944 do 1989 godina. S. 32.
Восточная Европа в документах российских архивов: 1944 – 1953 гг. / М.-Новосиб.: Сиб. хронограф, 1997. Т. I. 1944. С. 478.
10 июня 1878 в Призрене была создана первая Призренская Лига, требовавшая отмены решений Берлинского конгресса 1878 г. о передаче Черногории и Греции пограничных с ними районов европейской Турции, заселённых албанцами. В апреле 1881 турецкие войска разбили плохо вооруженные войска лиги и жестоко расправились с её участниками.
Пелевиħ Б. Кроз историjу Косова и Метохиjе: од VI до XXI века. Београд: Евро. 2005. С. 313.
Vickers М. Between Serb and Albanian. A History of Kosovo. P. 134.
Omari L. Тhe people’s revolution in Albania and the question of state power in Albania. Tirana: «8 nent.» Publ. house. 1986. Р. 75.
Письмо Светозара Вукмановича-Темпо, члена Верховного штаба НОАЮ ЦК КПЮ от 8.08.1943 г. // Белая книга о враждебной политике правительства Народной Республики Албания по отношению к Федеративной Народной Республике Югославия / Институт совр. Истории. М.: Иностранная литература. 1961. С. 135
АВП РФ. Фонд 144. Оп. 4-е. П. 19а. Д. 2. (Информационные материалы по Югославии. 1941–1945 гг.). Л. 107.
Vickers М. Between Serb and Albanian. 138.
АВП РФ. Фонд 144. Оп. 4-е. П. 19а. Д. 2. Л. 137.
Косовско-метохиjски зборник / Српска акад. наука и уметности. Београд: Белетра. 1990. С. 80-83.
Уважаемые посетители!
На сайте закрыта возможность регистрации пользователей и комментирования статей.
Но чтобы были видны комментарии под статьями прошлых лет оставлен модуль, отвечающий за функцию комментирования. Поскольку модуль сохранен, то Вы видите это сообщение.
Происхождению албанского этноса посвящена большая научная литература, но споры на эту тему не утихают до сих пор. Значительное внимание этому вопросу уделяют албанские ученые. Они подходят к проблеме албанского этногенеза с позиции комплексного рассмотрения всех данных смежных наук — языкознания, археологии, истории культуры, в первую очередь привязав эти данные к территории, ныне населяемой албанцами. Эта территория включалась в свое время в область расселения южных иллирийских племен.
Для выяснения этногенеза албанцев очень важны находки в местности Коман (в долине реки Дрин): металлические украшения одежды очень похожи на те, которыми украшены современные традиционные костюмы албанцев. Они не идентичны ни римским, ни византийским формам. Отсюда напрашивается естественный вывод о преемственности, о переходе элементов иллирийской культуры непосредственно в культуру албанского этноса. Находки команской культуры показывают, что жизнь населения этих мест в средние века была в значительной степени урбанизированной. Города, сохранившиеся с древних времен, и те, которые возводили в VII-X вв., в одинаковой мере были наследниками античной и эллинистической городской традиции и продолжали эту традицию в эпоху средневековья. Таковыми являлись, например, Дришт (античный Дривастум), Бальш (бывший Бюлис), Сарда, Круя и др.
Погребения в этот период совершались по местному обычаю, а имена погребенных имели иллирийское происхождение. Божества же носили римские имена, но иконография их оставалась верна местным традициям. Оружие, орудия труда, как и упоминавшиеся выше украшения, были местного производства. Археологические памятники, по мнению албанских археологов не показывают существенного присутствия иноэтничного населения ни в римский период, ни в эпоху Великого переселения народов. Более того, материальная культура римских поселенцев на иллирийских землях в начале средних веков приобрела местные черты. К доводам археологов об иллирийском происхождении предков албанцев присоединяются этнографы Р. Зойзи, А. Гёрги, М. Тирта и другие специалисты. Изучается традиционный костюм, религиозные культы, погребальные обычаи, орнаментальные мотивы и многое другое. Однородность элементов культуры служит для албанских ученых доказательством культурной общности древнего, средневекового и современного населения албанских земель.
Это касается, например, туникообразной рубахи с прямыми рукавами (алб. «линья»), известной по памятникам в окрестностях Берата, Корчи, Влёры. Во II-IV вв. данный тип одежды под названием «далматика» распространился среди римлян как в народных массах, так и среди аристократов. Интересен костюм «фуста» — нижний край белой хлопчатобумажной рубахи со сборками или складками ниспадает до колен. По мнению албанских ученых, этот очень удобный для верховой езды костюм широко распространился в кельтском мире именно из иллирийских земель, где найдены его изображения начиная с V-IV вв. до н. э. В античное время указанный костюм носили мужчины и женщины, позже он стал специфическим элементом мужской одежды. Скромные варианты рубахи с широким складчатым подолом были приняты в повседневном быту румын и греков еще в первые десятилетия XX в. В течение XIX в. под влиянием моды костюм фуста получил весьма изысканный вид пышной юбочки (сшивали до 100 клиньев). В итоге он стал обязательным для мужчин, живших на территориях от Боснии до Пелопоннеса (ныне существует лишь в фольклорном реквизите).
«Бруцэ» («гожуп», «лэкурче», «струка») — несшитый плащ из четырехугольного куска плотной шерстяной материи — применялся наездниками, воинами, пастухами. На памятниках иллирийской эпохи (бюст женщины из Димали, датируемый III — II вв. до н. э., рельеф из Коплика, рельеф позднего римского времени, найденный в Дурресе) изображен капюшон, которым женщины покрывали голову. Сейчас им пользуются женщины Ляберии (юго-запад Албании), окрестностей Корчи на юговостоке страны, до начала XX в. его носили и в Мирдите (Северная Албания), в Югославии и Румынии.
Другой вид женского головного убора — несшитое четырехугольное покрывало, свободно спускавшееся с головы на плечи и спину, скрепленное перевязью по лбу, — известен по изображениям, обнаруженным в Боснии и Албании (в Аполлонии). Ныне головные платы употребляются женщинами в прибрежной зоне Албании, а перевязи — в Пострибе, Мальсии-э-Маде и других местах. На предметах из иллирийских памятников (пряжки, застежки), раскрытых на современных албанских землях, весьма распространен сюжет, характерный для всей Европы древнего времени: солнечные символы (круг, круг с розеткой внутри него, в том числе с завихряющейся розеткой, круги концентрические, прямой крест и крест с изогнутыми лучами и т. п.). Тот же солнечный символ (круг) широко применялся и в погребальном инвентаре в средневековой Албании. Следы солярного культа можйо проследить в обрядах и обнаружить в фольклорных текстах даже на протяжении XX в.
Все это указывает, с одной стороны, на включенность албанской этнической традиции в широкий культурный круг, а с другой подчеркивает преемственность культуры на территории современного албанского ареала. Еще один сюжет, соединяющий в единый комплекс памятники искусства и фольклора, а также древнейшие религиозные представления земледельческого круга, — это образ змеи. Змея — мифологический образ подземного мира, связанный с культом предков, плодородием почвы и деторождением. Не потому ли в современных верованиях албанцев (как и других балканских народов) змея является хранительницей домашнего очага, семейного благополучия. Хотя образ змеи чрезвычайно широко распространен среди большого круга средиземноморских народов, но особая его концентрация именно на землях расселения иллирийцев позволяет ученым говорить о преемственности между иллирийской и албанской культурами. Наиболее основательно прорабатывается вопрос об албанском этногенезе на материалах языкознания. Язык албанцев (он принадлежит к индоевропейской семье) исследователи возводят либо к иллирийскому. Однако определить соотношение элементов иллирийского и фракийского языков чрезвычайно трудно, главным образом из-за скудости документированных источников.
Современные албанские ученые считают непродуктивным острый спор между приверженцами иллирийской или фракийской теорий. Они не отрицают определенного участия фракийцев в этногенезе албанцев: общие черты с фракийцами в языке и культуре албанцев прослеживаются, но не являются, по их мнению, решающими. Основываясь на выводах археологии и преемственности культуры, они полагают, что язык должен был формироваться в географических границах, в общих чертах совпадающих с современной этнической территорией, которая, как мы знаем, включалась в ареал расселения иллирийцев. Европейские ученые второй половины XIX в. и первой половины XX в. выявили в албанском языке очень большое количество латинских элементов, проникших из народной латыни — непосредственно или через славянские и греческий языки — либо позже из итальянского. Исследователи обращали внимание на качество латинских элементов в албанской лексике: множество слов самого широкого употребления, включая такие, которые, как правило, не поддаются влиянию иных языков (например, предметы быта, явления природы и др.). Г. Мейер выявил влияние латинского на албанские грамматические формы, а Н. Йокль указал на сложный процесс формирования языка: скрещивание и соединение отдельных форм языковых влияний.
При существенной разнице методов и принципов научного анализа, при несхожести выводов о путях проникновения латинизмов в албанский язык и его соотношении с восточнороманскими языками выводы этих ученых однозначны: албанский язык — это наследник языка древних иллирийцев, подвергшегося сильной, но отнюдь не полной романизации. Современный албанский ученый Э. Чабей, пользующийся заслуженным международным авторитетом, утверждает, что ареал формирования албанского языка совпадает с современной албанской этнической территорией, что контакты между населением южного Адриатического побережья с римлянами начались до образования провинции Иллирик, древнейшие латинизмы в албанском подвергались общим со всем языковым фондом грамматическим и фонетическим изменениям.
Советская исследовательница А. В. Десницкая считает твердо доказанным иллирийское происхождение албанского языка. По ее мнению, в течение длительного римского периода язык римлян, так же как и их культура, оказывал сильное воздействие на жителей Южной Иллирии, но все же такой глубокой романизации, как в других землях Европы, а также Балкан, не произошло. Славянский слой в албанской лексике А. В. Десницкая объясняет длительным состоянием двуязычия, которое сложилось на землях древних албанцев в период расселения славян, оживленными экономическими связями и обменом культурными навыками. Иную позицию по отношению к истории формирования албанского языка занимают советские исследователи Л. А. Гиндин и О. С. Широков. Л. А. Гиндин и некоторые другие советские ученые вслед за Г. Вейгандом, В. Георгиевым признают генетическую близость раннеалбанского языка с фракийским; они отмечают, что контакты раннеалбанского и славянских языков имели место в начальный период славянизации Балкан. При этом подчеркивается, что контакты эти являлись весьма неоднозначными. Следует принять во внимание, что носители раннеалбанского языка были расселены гораздо шире, чем современные албанцы.
В начале VI в. славяне застали албанцев восточнее нынешней территории, в районе современного города Ниша. Античное его наименование Наиссус уже тогда получило албанское звучание Ниш, которое и усвоили славяне. С волнами славянского движения предки албанцев передвинулись ближе к побережью и там застали славян, которые расселились незадолго до этого и через посредство славян восприняли романскую топонимию. Например, Диррахий славяне называли Драч, а от этого названия произошло албанское наименование Дуррес. Но при всех сложностях межэтнических контактов и непрямолинейности передвижений предки албанцев, по мнению Л. А. Гиндина, обитали на Балканах уже в первые века нашей эры в рамках Римской империи, именно поэтому в их язык проник уже отмечавшийся выше обширный запас романских слов, обозначающих понятия государственности, церкви, пава и т. п., который не мог быть усвоен славянами периода их расселения на Балканах. О. С. Широков на основании этимологического анализа албанской лексики, специфических черт его исторической фонетики и грамматики приходит к выводу о северных глоттогенетических связях албанского языка. Он присоединяется к тем ученым, которые полагают, что предки албанцев продвигались с Карпат (где занимались отгонным скотоводством) к Дунаю (возможно, восточнее Тиссы), позже через Дунай на юг, в Македонию, оттуда на запад.
Эти продвижения проходили одновременно с переселением славян, причем предки албанцев то опережали славян в своем движении, то следовали за ними. Замена латинского свистящего звука «с» на албанский «ш» в топонимах Македонии, Западной Болгарии и Юго-Восточной Сербии показывает, что местные названия попали к славянам через посредство албанцев. По пути продвижения на запад к югу от Дуная протоалбанцы, по мнению этого ученого, должны были встретить местное романизованное население. В язык его вошли албанские слова, сохраняющиеся и в современном румынском, а в албанский — лексика из народной латыни. Продвигаясь на запад, предки албанцев встретились с более западными народнолатинскими диалектами — предками далматинского языка, что также не могло не отразиться на их языке.
А в самой Албании, особенно в ее южных и приморских районах, большинство древних топонимов попали в албанский через посредство славян. Следовательно, заключает этот исследователь, предки албанцев на территорию современной Албании прибыли или позже славян, или одновременно с ними. Приверженцы данной теории обращают внимание на этимологию албанской, как и румынской, лексики, где названия, связанные с отгонным скотоводческим хозяйством, а также с луговой растительностью и высотным ландшафтом, оказываются очень древними, а понятия весьма детализированными. В то же время лексика земледельческих работ, названия равнинных растений, слова, отражающие практику речного и морского рыболовства и мореходства, заимствованы из славянских языков и ранних диалектов романских языков. Когда в XI в. появились первые письменные свидетельства средневековых авторов об албанцах, они, как и влахи, упоминались как скотоводы-пастухи, пасшие стада на высокогорных пастбищах.
Отсюда делается вывод: горные районы, где предки албанцев и румын (влахов) содержали свои стада, непосредственно соприкасались с плодородными низинами, на которых оседали землепашцы-славяне. Подобная точка зрения уже высказывалась в середине XX в. Г. Штадтмюллером: предки албанцев — кочующие пастухи — концентрировались в горах в области Мат (современная Средняя Албания) и лишь периодически вступали в сношения с романизованным населением окружающих долин. Против этого тезиса категорически возражают албанские ученые А. Буда и др. Они замечают, что в документах времен Римской империи, а позже Византийской обычно упоминаются те народы, которые представляли опасность для политической власти.
Население бывшей Иллирии привлекло к себе внимание в XI в. в связи с его восстаниями и поэтому именно с той поры стало постоянно упоминаться в письменных документах. Но это не означает, что предки албанцев до того не жили на данной территории. Возникает вопрос: как могли кочевники-скотоводы ассимилировать население, достигшее достаточно высокого уровня городской культуры? Уже доказано, отвечают их оппоненты, что смены культуры на интересующей нас территории не происходило. Речь идет не о биологическом вытеснении одних людских контингентов другими, а о смене языка, который местное древнее население усвоило от пришельцев. Примеры такой смены — и нередкие — известны в мировой истории. Такова вкратце суть споров вокруг происхождения албанского этноса и албанского языка. Наука полагает, что об этносе как сформировавшейся общности можно говорить по отношению к тому времени, когда установилось его самоназвание (эндоэтноним) или название, данное ему другими народами (экзоэтноним или же этникон).
Этникон «албаны» «Apavoi» впервые употребил древнегреческий географ Птолемей во II в. н. э. Он привязал его к местности у реки Дрин современная Центральная Албания). Однокорневые с этим именем названия известны на пространстве от современной Центральной Албании (Arbona в окрестностях Тираны) далее на север до Arbonadbona в Истрии. Здесь уместно сообщить о современном самоназвании албанцев. В конце XVIII в. появилось, а в течение первой половины XIX в. закрепилось самоназвание албанцев «шчиптар» (или «шкиптар») — shqiptar и наименование страны Шчиперия (или Шкиперия) — Shqipëria. «Shqip», «shqiptoj» означает «произносить», «выговаривать», т. е. «говорить ясно, понятно». Понятие это встречается в исторических документах начиная с XIV в. В то время как средневековый вариант «арбен», «арбереш» имел распространение на большом протяжении побережья, новый проник больше вглубь полуострова. Образование от одного корня наименования языка (в данном случае shqipe) и названия народа, говорящего на этом языке, — всеобщая этногенетическая закономерность.
Добавить себе закладку на эту станицу:
