Любимая женщина, муза Сергея Есенина и Всеволода Мейерхольда , знаменитая московская актриса XX века Зинаида Райх никогда не собиралась работать в театре и, уж тем более, не мечтала о таких великих мужьях, которых подарила ей жизнь. Она родилась 3 июля 1894 года в семье железнодорожного машиниста, обрусевшего немца Николая Андреевича Райха ,и бедной дворянки Анны Иоановой . Получив среднее образование в Киеве, девушка отправилась в Петроград учиться на историко-литературный факультет Высших женских курсов. Зинаиду всегда тянуло в революционное движение, и она быстро примкнула к партии эсеров, поступив на работу секретарём-машинисткой в редакцию газеты «Дело народа». В этом издании состоялась её первая встреча с будущим мужем, молодым поэтом Сергеем Есениным.
Зинаида Райх. Фото: Commons.wikimedia.org
Зинаида Райх и «разбойник кудрявых полей»
Современники Зинаиды Райх утверждали, что она была талантливой, умной женщиной, обладала какой-то магнетической силой, привлекавшей мужчин. В неё влюблялись многие, но особенно девушкой заинтересовался друг Есенина Алексей Ганин . Сам поэт в это время ухаживал за Миной Свирской, работавшей в библиотеке при издании.
Однажды Ганин и Райх собрались на Соловки, родину Алексея, и пригласили в путешествие Сергея и Мину. Однако Свирская по семейным обстоятельствам поехать не смогла, зато Есенин во время поездки неожиданно осознал, что без ума влюблён в Зинаиду и предложил ей сойти на берег, чтобы обвенчаться. Девушка сперва оскорбила чувствительного поэта, сообщив, что ей нужно подумать, но затем отправила короткую телеграмму отцу: «Вышли сто, венчаюсь. Зинаида». На эти деньги влюблённые купили обручальные кольца и закрепили свой брак в маленькой церкви под Вологдой.
Молодожёны поселились в Петрограде на Литейном. Зинаида старалась создавать Сергею все условия для творчества. Первое время спокойная семейная жизнь удавалась, поэт даже отговаривался от весёлых холостяцких попоек. Но счастье было недолгим. Несмотря на то, что сам Есенин хвастался «донжуанскими победами», он был страшно ревнив и не смог простить любимой, что оказался не первым мужчиной в её жизни.
С каждым годом слава Есенина росла, у поэта появилось много поклонников и ещё больше собутыльников. Выпив, он становился невыносим и устраивал жене страшные скандалы: сначала бил, а потом валялся в ногах, вымаливая прощение. В 1917 году Зинаида забеременела и ближе к родам уехала к родителям в Орёл.
У семейной пары родилась девочка, которую назвали в честь матери Сергея — Татьяной. После появления на свет ребёнка новокрестьянский поэт жену не навещал, не звал и не ждал. Зинаида сама приехала к мужу с годовалой дочкой. Ещё около года они прожили втроём, но вскоре последовал разрыв.
В феврале 1920 года в Доме матери и ребёнка молодая жена родила сына Константина, с которым Сергей даже не посчитал нужным познакомиться. Их встреча произошла случайно на вокзале, тогда он не признал своего ребёнка, сказав лишь: «Фу! Чёрный!.. Есенины чёрные не бывают...».
Зинаида Райх с детьми, Константином и Татьяной Есениными. Фото: Commons.wikimedia.org
Маленький Костя тяжело заболел сразу после рождения, и Зинаида была вынуждена отправиться с сыном в Кисловодск на лечение. Разрыв с Есениным и слабое здоровье малыша сильно сказались на молодой женщине, она попала в клинику для нервнобольных. По возвращении к родителям Зинаиду ожидало очередное потрясение: пришла телеграмма, в которой Сергей просил развода.
Брак Райх и Есенина был расторгнут в 1921 году, а в 1924-м «разбойник кудрявых полей» посвятил Зинаиде пронзительные строки стихотворения «Письмо к женщине», где искренне раскаивался в своём поведении:
Сергей Есенин, 1922 г. Фото: Commons.wikimedia.org
Простите мне...
Я знаю: вы не та —
Живёте вы
С серьёзным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.
Муза театра
После разрыва с Есениным Зинаиду ожидала другая жизнь: новая любовь и профессиональный успех. Молодая женщина отошла от революционных движений и подалась в актрисы. Она поступила в Высшую театральную мастерскую, где преподавал Всеволод Мейерхольд. Именитый режиссёр отчаянно влюбился в студентку, несмотря на то, что был старше на 20 лет, имел жену, с которой прожил всю жизнь, и троих детей. Ради Зинаиды Мейерхольд бросил большую семью и усыновил её малышей. Перед свадьбой Всеволод даже просил разрешения на брак у Есенина, который остался верен своему характеру, ответив: «Сделай милость. По гроб буду благодарен».
Наряду со сценой Зинаида стала смыслом существования для Мейерхольда. Искусный режиссёр мечтал сделать из неё единственную звезду театра, однако женщину в труппе не любили и не признавали, а критики откровенно называли бездарной. В скором времени из-за ссоры с Зинаидой из театра ушли великие Мария Бабанова и Эраст Гарин — Райх стала первой актрисой. А со временем и хорошей актрисой: любовь и режиссёрский гений совершили чудо.
Вс. Мейерхольд и портрет З. Райх. Фото: public domain
Едва Зинаида стала популярной, Есенин осознал, кого потерял. В нём проснулись и отцовские чувства. Поэт требовал возможности общаться с детьми, но главное — начались тайные свидания актрисы с бывшим супругом. Мейерхольд знал об этих встречах, но терпел. Свидания прекратила неожиданная смерть великого поэта, которая стала для Зинаиды настоящим ударом. На похоронах Есенина Райх причитала: «Ушло моё солнце…».
После трагической гибели поэта семья Мейерхольда прожила ещё тринадцать спокойных лет. Но их счастливую жизнь нарушил не чужой мужчина, а государство. Великий режиссёр оказался не угоден властям: в 1938 году театр закрыли, а после арестовали и его самого. Зинаида считала всё происходящее страшной ошибкой и написала письмо Сталину, где попыталась объяснить, что Мейерхольд — гениальный режиссёр, а адресат ничего не понимает в театре. Но её записка только усугубила ситуацию: летом 1939 года в собственной квартире зверски была убита сама Райх.
После похорон Зинаиды её детей выселили, а в их квартиру въехали любовница Берии и его водитель. Через полгода Мейерхольда расстреляли как «шпиона английской и японской разведок». На этом окончательно завершилась непростая история любви незаурядной женщины и двоих мужчин, оставивших глубокий след в истории российской культуры.
З инаида Райх была дочерью революционера. В школе она состояла в подпольном кружке и мечтала заниматься общественной работой. Актриса впервые вышла на сцену в спектакле Всеволода Мейерхольда «Лес», когда ей было 30 лет. Зинаиде Райх посвящали стихи ее первый муж Сергей Есенин , поэты Алексей Ганин и Борис Пастернак . Иностранные критики называли ее «искренней и глубоко чувствующей».
«Девушка из рабочей семьи»
Зинаида Райх. 1920-е. Москва. Фотография: Алексей Темерин / Мультимедиа арт музей, Москва
Зинаида Райх с отцом Николаем Райх. 1917. Фотография: fotoload.ru
Зинаида Райх. Фотография: izbrannoe.com
Зинаида Райх родилась 3 июля 1894 года в Ближних Мельницах, пригороде Одессы. Ее отец Август Райх был немцем, выходцем из Силезии. В России он сменил имя на Николай и устроился машинистом на железную дорогу. С 1897 года состоял в Российской социал-демократической рабочей партии. Мать будущей актрисы, Анна Викторова происходила из старинной дворянской семьи.
Когда Зинаиде Райх было 13 лет, ее семью выслали из Одессы из-за связи Николая Райха с революционерам. Райхи поселились в молдавском городе Бендеры. Там актриса поступила в женскую гимназию Веры Герасименко. Училась она хорошо, но с первых классов состояла в подпольном кружке, члены которого распространяли революционную литературу. Из-за этого Зинаиду Райх исключили из восьмого класса и признали «политически неблагонадежной» . Тогда будущая актриса переехала в Киев, где поступила на Высшие женские курсы. Там же она стала членом Партии социалистов-революционеров, а вскоре в очередной раз сменила место жительства – перебралась в Петроград .
В столице Зинаида Райх продолжила образование: стала слушательницей Высших женских историко-литературных и юридических курсов Николая Раева, ходила на дополнительные занятия по иностранным языкам и посещала скульптурную мастерскую. Будущая актриса много читала, среди ее любимых писателей были Кнут Гамсун и Лев Толстой .
«Как девушка из рабочей семьи, она [Зинаида Райх – Прим. ред] была собрана, чужда богеме и стремилась прежде всего к самостоятельности. Дочь активного участника рабочего движения, она подумывала об общественной деятельности, среди ее подруг были побывавшие в тюрьме и ссылке. Но в ней было и что-то мятущееся, был дар потрясаться явлениями искусства и поэзии. Какое-то время она брала уроки скульптуры. Читала бездну. Одним из любимых ее писателей был тогда Гамсун, что-то было близкое ей в странном чередовании сдержанности и порывов, свойственном его героям. Она и всю жизнь потом, несмотря на занятость, много и жадно читала, а перечитывая «Войну и мир» , кому-нибудь повторяла: «Ну как же это он умел превращать будни в сплошной праздник?»
Дочь Зинаиды Райх Татьяна Есенина, «Зинаида Николаевна Райх», 1971 год
«Разбойник с кудрявых полей»: Зинаида Райх и Сергей Есенин
Зинаида Райх. Фотография: fotoload.ru
Зинаида Райх с детьми – Константином и Татьяной Есениными. Фотография: fotoload.ru
Поэт Сергей Есенин. 1924. Фотография: Моисей Наппельбаум / Мультимедиа арт музей, Москва
В начале сентября 1917 года Райх и Есенин вернулись в Петроград. Поначалу они жили раздельно: как писала Татьяна Есенина, поэт и актриса договорились «друг другу не мешать» . Но вскоре супруги съехались. Есенин потребовал, чтобы его жена оставила работу и занялась домашним хозяйством. Райх согласилась – она мечтала о семье и детях. Литературовед Борис Грибанов писал: «Зинаида Николаевна оказалась вполне хозяйственной женой - она была деловита, аккуратна, хорошо готовила. Есенин <...>, тоскуя по нормальной семейной жизни, вспоминал, как вкусно готовила Райх» . Однако супруги часто спорили. Однажды они даже выбросили свои обручальные кольца в окно, а затем искали их под окнами дома.
В конце 1917 года Райх вновь нашла работу – стала машинисткой в народном комиссариате продовольствия РСФСР. В начале следующего года, после того, как столицу перенесли из Петрограда в Москву , вместе с Сергеем Есениным она переехала в Москву. Поселили супругов в номерах бывшей гостиницы на Тверской улице. Подруга Райх Зинаида Гейман вспоминала: «Сергей Есенин с Зинаидой жили в плохоньком номере какой-то гостиницы. У них было неуютно, мрачно, по-богемному… На столе крошки, вода, разбросано» .
В том же году Зинаида Райх впервые вышла на сцену. Она сыграла Аксюшу в спектакле Мейерхольда «Лес» по одноименной пьесе Александра Островского . Авангардная постановка, в которой режиссер перенес действие из XIX века в 1920-е годы, принесла Райх известность. Критики писали, что артистка хорошо усвоила приемы биомеханики Мейерхольда – специальные упражнения, которые развивали физическую подготовку актера, помогали ему точно выполнять нужные для той или иной сцены движения. Илья Эренбург вспоминал: «В сильном ансамбле, среди гротесковых пересечений особенно чисто, искренне зазвучала лирическая нота, ее с какой-то безошибочной внутренней убежденностью вела Аксюша - Зинаида Райх» .
28 декабря 1925 года в Ленинграде в гостинице «Англетер» покончил с собой Сергей Есенин. Зинаида Райх была на похоронах поэта. Она тяжело переживала его смерть. Константин Есенин писал: «Мать лежала в спальне, почти утратив способность реального восприятия. Мейерхольд размеренным шагом ходил между спальней и ванной, носил воду в кувшинах, мокрые полотенца. Мать раза два выбегала к нам, порывисто обнимала и говорила, что мы теперь сироты» .
В следующие несколько лет Райх часто играла главные роли в спектаклях Государственного театра имени Вс. Мейерхольда (ГосТиМа). Она сыграла жену городничего Анну Андреевну в «Ревизоре» по одноименному произведению Николая Гоголя , Софью в «Горе уму» по пьесе Александра Грибоедова «Горе от ума» , дону Лауру в пушкинском «Каменном госте» .
Кроме положительных рецензий, в советской прессе появлялись заметки, в которых Райх называли бездарной актрисой. Заступился за артистку поэт Владимир Маяковский : «Вот говорят: Зинаида Райх. Выдвинули ее на первое место. Почему? Жена. Нужно ставить вопрос не так, что потому-то выдвигают такую-то даму, что она его жена, а что женился на ней потому, что она хорошая артистка» . Райх была одной из любимых актрис Бориса Пастернака. После выхода спектакля «Горе уму» он посвятил ей и Мейерхольду стихотворение «Мейерхольдам».
В конце 1920-х и начале 1930-х годов Зинаида Райх помогала арестованным писателям, в том числе сосланному в Енисейск драматургу Николаю Эрдману. В квартире Райх и Мейерхольда на Новинском бульваре проходили художественные вечера, на которых бывали актеры ГосТиМа, художники, писатели и политики, в том числе нарком внутренних дел Генрих Ягода и нарком просвещения Анатолий Луначарский. Туда же часто приглашали иностранцев, которые посещали СССР – корреспондентов иностранных газет, деятелей искусства.
«Райх была чрезвычайно интересной и обаятельной женщиной <...> Всегда была она окружена большим кругом поклонников <...> Райх любила веселую и блестящую жизнь: любила вечеринки с танцами и рестораны с цыганами, ночные балы в московских театрах и банкеты в наркоматах. Любила туалеты из Парижа, Вены и Варшавы, котиковые и каракулевые шубы, французские духи <...> и любила поклонников. Нет никаких оснований утверждать, что она была верной женой В. Э. [Мейерхольду – Прим. ред] – скорее есть данные думать совершенно противоположное <...> Райх была неизменно притягательным центром общества. И привлекательность и очарование хозяйки умело использовали лубянские начальники, сделав из мейерхольдовской резиденции модный московский салон с иностранцами»
Юрий Елагин, «Темный гений»
Письмо Сталину и убийство
Зинаида Райх в роли Маргариты Готье в спектакле Всеволода Мейерхольда «Дама с камелиями». 1934–1937. Государственный театр имени Вс. Мейерхольда, Москва. Фотография: Борис Фабисович / Мультимедиа арт музей, Москва
Слева направо: поэт Владимир Маяковский и фотограф Александр Родченко (стоят), композитор Дмитрий Шостакович и режиссер Всеволод Мейерхольд (сидят) у рояля. 1926. Фотография: onedio.ru
Зинаида Райх с мужем Всеволодом Мейерхольдом. Фотография: svoboda.org
В середине 1930-х отношение советской власти к театру Мейерхольда начало меняться. В прессе в его постановках находили «трагическое восприятие крушения индивидуалистической идеологии» , а новаторские приемы режиссера называли «озорным ломанием» . Новые спектакли критика встречала сдержанно. Без успеха прошла премьера «Бани» Владимира Маяковского, под запрет попали постановки пьесы Николая Эрдмана «Самоубийцы» и романа Николая Островского «Как закалялась сталь» .
В 1934 году Мейерхольд поставил в ГосТиМе спектакль «Дама с камелиями» по одноименному роману Александра Дюма-сына. В нем Зинаида Райх исполнила главную роль – Маргариты Готье. Спектакль стал популярным в СССР. По его мотивам скульптор Наталья Данько на Ленинградском фарфоровом заводе создала статуэтку Зинаиды Райх. Постановку хвалили и иностранные критики. Драматург Пиньеро Вирхилио писал: «Актерское исполнение не нуждается ни в каких исправлениях, но выше всех, много выше всех товарищ, игравшая роль Маргерит. <...> Она играет просто, без искусственного трагизма, человечная и искренняя, глубоко чувствующая» . Однако успех «Дамы с камелиями» не спас Театр Мейерхольда от закрытия.
В 1936 году в газете «Правда» появилась статья «Сумбур вместо музыки», в которой критиковали оперу Дмитрия Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда». В ней впервые появилось слово «мейерхольдовщина» : «Левацкое искусство вообще отрицает в театре простоту, реализм, понятность образа, естественное звучание слова. Это [опера Шостаковича – Прим. ред] - перенесение в оперу, в музыку наиболее отрицательных черт «мейерхольдовщины» в умноженном виде» . После выхода статьи Зинаида Райх написала Иосифу Сталину письмо, в котором попросила его о встрече.
«Я с вами все время спорю в своей голове, все время доказываю вашу неправоту порой в искусстве. <...> Простите мою дерзость... Я дочь рабочего, – сейчас это для меня главное, – я верю в свой классовый инстинкт… <...> Вас так бесконечно, бесконечно обманывают, скрывают и врут, что вы правильно обратились к массам сейчас. Для вас я сейчас тоже голос массы, и вы должны выслушать от меня и плохое, и хорошее. Вы уж сами разберетесь, что верно, а что неверно. В вашу чуткость я верю. <...> Но вы поняли Маяковского, вы поняли Чаплина , вы поймете и Мейерхольда»
На письмо Райх Сталин не ответил, а уже 7 января 1938 года постановлением «О ликвидации Театра им. Вс. Мейерхольда» ГосТиМ закрыли. В документе говорилось: «Театр им. Мейерхольда в течение всего своего существования не мог освободиться от чуждых советскому искусству, насквозь буржуазных, формалистических позиций» . Закрытие ГосТиМа сказалось на здоровье Райх: она лечилась от депрессии. Несколько раз Мейерхольд пытался выехать с семьей за границу, однако не получил разрешения от советского правительства.
20 июня 1939 года Всеволода Мейерхольда арестовали по подозрению в шпионаже. Его квартиру в Москве опечатали, провели в ней обыск. Там же спустя несколько недель после ареста Мейерхольда, в ночь с 14 на 15 июля 1939 года, убили Зинаиду Райх. Похоронили актрису на Ваганьковском кладбище в Москве, недалеко от могилы Сергея Есенина.
Официальное следствие по делу посчитало, что убийство Райх совершили «с целью грабежа» . Однако родственники и знакомые актрисы не согласились с ним. Они полагали, что преступление организовали сотрудники НКВД. Вскоре после смерти Райх в ее квартиру въехали подчиненные Лаврентия Берии.
В 1988 году Татьяна Есенина обратилась в ЦК КПСС с просьбой найти виновников убийства матери. Ей ответили, что это невозможно.
Великие истории любви: Сергей Есенин и Зинаида Райх
Жену Сергея Есенина, 3инаиду Райх называли роковой женщиной, прожившей две разные жизни: в одной - бедность и личная драма, в другой - достаток, преданная любовь, профессиональный успех. И - душераздирающий крик под занавес... Зинаида родилась в 1894-м в семье обрусевшего немца Николая Райха и бедной дворянки Анны Викторовой. Дочь разделяла убеждения отца, одного из первых социал-демократов, за что и поплатилась исключением из гимназии. В 1917-м - в год встречи с Есениным - она жила в Петрограде и служила машинисткой в редакции левоэсеровской газеты «Дело народа».
А еще была председателем Общества по распространению пропагандистской литературы. Там же была и художественная библиотека, куда часто заглядывал Сергей Есенин, - книги выдавала эсерка Мина Свирская, и все думали, что Сергей ей симпатизирует. А Зина уже собиралась замуж за его приятеля, начинающего поэта Алексея Ганина.
Перед помолвкой решили съездить вместе на Соловки и дальше на север. Подруга не смогла, а Зинаида поехала.
Алексей Ганин, предполагаемый жених Зинаиды
Под венец как на пожар. ...Черноволосая красавица прекрасно смотрится на палубе белого парохода. Ганин отошел в сторону, любуясь невестой, он не слышит, о чем говорят Зинаида и Сергей:
Зина, это очень серьезно. Поймите же, я люблю вас... с первого взгляда. Давайте обвенчаемся! Немедленно! Если откажете, покончу с собой... Скоро берег... церковь... Решайтесь! Да или нет?!
По дороге Сергей нарвал полевых цветов. Не помня себя, забыв про Ганина, молодые обвенчались в маленькой церкви под Вологдой.
Сергей Есенин и Зинаида Райх. Первоначально они любили друг друга
...Теперь уже о дальнейшем путешествии не могло быть и речи. Они вернулись в Петроград, поселились в квартирке на Литейном и зажили вполне нормальной семейной жизнью - Есенин даже отговаривался от холостяцких попоек: мол, жену люблю, мы, брат, взрослые люди. А когда началась борьба за выживание - время было смутное и голодное, - стал хандрить... Ближе к родам Зина уехала к родителям в Орел, а Сергей - в Москву, чтобы примкнуть к поэтам-имажинистам.
Есенин и Райх
В семейных распрях всплыл и тот самый пунктик, который не давал покоя Есенину, - он ведь по-мужицки не смог простить того, что на супружеском доже оказался не первым. Когда плакался другу Анатолию Мариенгофу, лицо сводила судорога, глаза багровели, руки сжимались в кулаки: «Зачем соврала, гадина?!». Однако это не мешало ему хвастаться «донжуанскими победами» тех лет: «Не 400, но 40, наверное, уже было».
Сергей Есенин и Анатолий Мариенгоф. Они были тогда очень дружны
Разве это жизнь? Жену не навещал, не звал и не ждал. Тогда она взяла годовалую Танечку и сама к нему приехала в комнату на Богословском, где он жил вместе с Мариенгофом. Сергей особой радости не выказал, но к дочке потянулся всем сердцем. Вот только детская душенька почувствовала что-то неладное...
«Живулечка» не сидела на месте, забиралась на колени к маме, няне и чужим мужчинам, но отца обходила стороной. «И на хитрость пускались, - писал в своих воспоминаниях Мариенгоф, - и на лесть, и на подкуп, и на строгость - все попусту». Зинаида кусала губы, чтобы не заплакать, а Есенин сильно разозлился, решив, что это ее «козни». Вскоре он велел ей уехать, сказав, что все чувства прошли, что его вполне устраивает та жизнь, которую он ведет. Зинаида не хотела верить: «Любишь ты меня, Сергун, я это знаю и другого знать не хочу...».
Зинаида Райх с детьми от Сергея Есенина
И тогда Есенин... подключил Мариенгофа. Вывел в коридор, нежно обнял за плечи, заглянул в глаза:
Любишь ли ты меня, Анатолий? Друг ты мне взаправдашний или не друг?
Чего болтаешь!
А вот чего... не могу я с Зинаидой жить... Скажи ты ей, Толя (уж так прошу, как просить больше нельзя!), что есть у меня другая женщина.
Что ты, Сережа... Как можно?
Друг ты мне или не друг?.. Петля мне ее любовь... Толюк, милый, я похожу... пойду по бульварам к Москве-реке... а ты скажи (она непременно спросит), что я у женщины... мол, путаюсь и влюблен накрепко… Дай я тебя поцелую...
Еще - Зинаида Райх с детьми
Не признал родного сына. ...На следующий день Зинаида уехала. Через некоторое время поняла, что ждет ребенка, подумала, может, это и к лучшему, дети привяжут... По телефону обсудила с мужем имя - договорились, если будет мальчик, то назвать Константином. И опять никаких вестей...
Через год с небольшим, направляясь с сыном в Кисловодск, она встретила на платформе ростовского вокзала Мариенгофа. Узнав, что Есенин ходит где-то рядом, попросила: «Скажите Сереже, что я еду Костей. Он его не видал. Пусть зайдет взглянет... Если не хочет со мной встречаться, могу выйти из купе».
Поэт нехотя, но зашел, посмотрел на сына и сказал: «Фу... Черный… Есенины черные не бывают». Бедная женщина отвернулась к окну, плечи ее вздрагивали, а Есенин повернулся на каблуках и вышел… легкой, танцующей походкой.
Айседора Дункан. Вот в нее Есенин влюбился без памяти
Очень скоро на смену неизвестной орловской жене придет популярная американская танцовщица Айседора Дункан. Но не так далеко и то время, когда Сергей Есенин будет дежурить возле чужого дома, умирая от тоски по своим детям, стучаться в дверь и жалобно просить, чтобы впустили на одну минуту, только посмотреть... Уснули? Пусть их вынесут... спящих... он хочет их видеть.
И Зину... свою жену... известную актрису, супругу Всеволода Мейерхольда. Как поведет себя Зинаида? Об этом чуть позже. А пока вернемся к Есенину и Мариенгофу. Татьяна Есенина напишет в своих воспоминаниях, что отец оставил мать из-за растущей близости с Мариенгофом.
Сергей Есенин и Анатолий Мариенгоф
Сергей+Анатолий=? Действительно, знак вопроса. Оба ездили с лекциями по России, считая, что создают новую поэзию, - отсюда их партнерство и определенный фанатизм. Но то, что они много чудили, было заметно.
Зимой в их комнате стояла минусовая температура, так они постелили в ванну матрас и спали вдвоем, подкидывая старые книги в колонку для согревания воды. Это была их «ванна обетованная». До тех пор, пока жильцы коммуналки не выдворили их оттуда - идея понравилась всем, и всем хотелось погреться. В комнате они тоже спали вдвоем на одной кровати, укрываясь несколькими одеялами и шубами.
Сергей Есенин, Анатолий Мариенгоф, Велемир Хлебников
Потом придумали игру: по четным дням Мариенгоф, а по нечетным Есенин корчился на холодной простыне, чтобы согреть ее своим телом. Когда одна поэтесса попросила Есенина помочь ей устроиться на работу, он предложил ей жалованье машинистки только за то, чтобы она приходила к ним в час ночи на 15 минут. Условие было такое - они отворачиваются, не смотрят, а она раздевается, греет постель, потом одевается и уходит. Через три дня поэтесса не выдержала:
Я не намерена продолжать свою службу!
В чем дело?.. Мы свято блюли условия.
Именно!.. Но я не нанималась греть простыни у святых.
Друзья имели общие деньги, вместе ели и пили, одинаково одевались, обычно в белые пиджаки, синие брюки и белые парусиновые туфли, носили одинаковые шляпы. Но Есенин не переносил одиночества.
Анатолий Мариенгоф, Дмитрий Шостакович и Анна Никритина
Когда Анатолий Мариенгоф всерьез увлекся актрисой Анной Никритиной и как-то пришел в 10 утра, Сергей поднял на него тяжелые красные веки:
Да. Пил. И каждый день буду... ежели по ночам шляться станешь... С кем хочешь там хороводься, а чтобы ночевать дома.
Спали ли они «крепко обнявшись»? Кто ж в этом признается? Мариенгоф в «Романе без вранья» хвалится тем, что Сергей называл его «ягодкой», что был настолько привязан к нему, что ревновал к женщинам, вернее, страдал от недостатка внимания к себе.
Сергей Есенин и Анатолий Мариенгоф были больше, чем привязаны друг к другу?
Анна Никритина, жена Мариенгофа, впоследствии была возмущена предположениями литераторов о бисексуальности друзей, отвергала эти домыслы напрочь. А Набоков... писал в своих поздних мемуарах о возникающей время от времени гомосексуальности Есенина и внезапном отвращении к ней, объясняя этим причину его пьянства и жестокого обращения с женщинами.
Владимир Набоков во много нехорошем подозревал поэта...
О привычке Есенина делить кровать с мужчинами близкого окружения знали многие современники, но никто не утверждал однозначно, скрывается ли за этим нечто большее, чем ночевки из-за поздних посиделок. Возможно, сам факт тоже образ...
Но «милые дружки» совсем не по-мужски посмеивались над Зинаидой. Мариенгоф называл ее «дебелой еврейской дамой» с кривоватыми ногами, с «чувственными губами на лице круглом, как тарелка». Поэт Вадим Шершеневич острил: «Ах, как мне надоело смотреть на ра(й)хитичные ноги!». Зато режиссер Всеволод Мейерхольд считал, что нет женщины красивее и стройнее, чем Зинаида Райх.
Анатолий Мариенгоф, Сергей Есенин, Александр Кусиков, Вадим Шершеневич. 1919 год
Она заставит себя уважать. Мейерхольд, кстати, давно присматривался к Зинаиде Райх. Как-то на одной из вечеринок спросил у Есенина:
Знаешь, Сережа, я ведь в твою жену влюблен... Если поженимся, сердиться на меня не будешь?
Поэт шутливо поклонился режиссеру в ноги:
Возьми ее, сделай милость… По гроб тебе благодарен буду.
Зинаида Райх и Всеволод Мейерхольд
Долго ли, коротко ли, но жизнь, страшная своей неопределенностью и страданиями, потерей идеалов как революционных, так и семейных, наполненная унижениями и тяжестям быта, полным отсутствием любви и милосердия, дошла до той черты, за которой либо полное забвение и крах, либо... Должно же что-то произойти, иначе... просто невыносимо.
И все-таки Сергей не оценил жену, она докажет ему, на что способна… Она станет актрисой. И Зинаида поступила на режиссерские курсы.
Есенин, Райх, Мейерхольд - «полупреступная» троица
«…А детей усыновлю». Осенью 1921 года она пришла в студию к 48-летнему Всеволоду Мейерхольду, а тот сразу же предложил ей руку и сердце. Зинаида долго не могла решиться: мол, разведена, двое детей, никому не верю... На что известный режиссер просто и внятно ответил: «Я люблю вас, Зиночка. А детей усыновлю». До этого Всеволод прожил четверть века со своей первой женой Ольгой, которую знал с детства, родил с ней трех дочерей.
Ольга Михайловна Мунт, первая жена Всеволода Мейерхольда
Законная супруга чуть с ума не сошла, когда вернулась из поездки и увидела Зинаиду: что он нашел в этой хмурой женщине, как посмел привести ее в их дом? А потом взяла да прокляла их обоих перед образом: «Господи, покарай их!».
Сделала это от отчаяния, но взяла на себя страшный грех - сама осталась ни с чем, а годы спустя гибель Всеволода и Зинаиды была зверской, чудовищной... Но это потом, а сейчас Мейерхольд счастлив, он и не знал, что можно так любить... Однако Есенина это задело: «Втерся ко мне в семью, изображал непризнанного гения... Жену увел...».
Всеволод Мейерхольд и Зинаида Райх
Все роли - Зиночке. Райх казалась режиссеру живым воплощением стихии, разрушительницей и созидательницей, с ней можно делать революционный театр. Неважно, что многие считали ее посредственной актрисой, зато муж боготворил и готов был отдать ей все роли - и женские, и мужские.
Когда зашел разговор о постановке «Гамлета» и Мейерхольда спросили, кто же будет играть главного героя, он ответил: «Конечно же, Зиночка». Тогда актер Николай Охлопков сказал, что сыграет Офелию, и даже написал письменную заявку на эту роль, после чего вылетел из театра.
Про Зину говорили, что она передвигается по сцене, как «корова».
Мария Бабанова - бывшая прима мейерхольдовского театра, которую вытеснила Зинаида
Прослышав сплетню, Всеволод Эмильевич увольняет из театра любимицу публики Марию Бабанову - тонкую, гибкую, с хрустальным голосом (ей больше хлопают). Из театра уходит любимый ученик, актер Эраст Гарин - Зиночка с ним поссорилась.
Сцена из «Ревизора». Хлестаков - Эраст Гарин, Анна Андреевна - Зинаида Райх
Мейерхольд специально для нее придумывает такие мизансцены, что и двигаться не нужно - действие разворачивается вокруг героини. Свет падает на ее прекрасное лицо и белые плечи, зрители наблюдают внезапные вспышки бешеного гнева - это то, чем актриса владела в совершенстве.
Всеволод Мейерхольд с портретом Райх
Рядом с Мейерхольдом Зина по-настоящему расцвела. Она почувствовала любовь и заботу. Муж даже взял ее фамилию в качестве второй, так и подписывался - Мейерхольд-Райх. Родители перебрались из Орла в Москву, у детей есть все необходимое: лучшие доктора, учителя, дорогие игрушки, отдельные комнаты. Вскоре семья переехала в стометровую квартиру. Зинаида - одна из первых дам Москвы, она бывает на дипломатических и правительственных приемах, принимает в своем доме самых именитых гостей.
Профессиональный успех. Сразу после свадьбы Всеволод Эмильевич спросил у Мариенгофа, будет ли Зинаида великой актрисой, на что «злой гений» не без ехидства ответил: «А почему не изобретателем электрической лампочки!?». То есть никто не верил в ее успех на сцене, актеры ненавидели, критики писали, что «хуже всех играла Зинаида Райх», имажинисты из окружения Есенина злорадствовали...
Зинаида Райх. Ее красоте и успеху завидовали
Но любовь и талант великого режиссера сотворили чудо - Зинаида Райх стала большой актрисой. Она прекрасно играла Аксюшу («Лес» Александра Островского), Варьку («Мандат» Николая Эрдмана), Анну Андреевну («Ревизор» Николая Гоголя), Фосфорическую женщину («Баня» Владимира Маяковского), Маргариту («Дама с камелиями» Александра Дюма-сына) и др.
Как раз спектакль «Дама с камелиями» был последним, сыгранным Зинаидой Райх на сцене Театра им. Мейерхольда 7 января 1938 года. Отыграв финальную сцену - смерть Маргариты Готье, актриса потеряла сознание, за кулисы ее отнесли на руках. Этому способствовало и то, что Комитет по делам искусств принял постановление о ликвидации театра...
Портрет Зинаиды Райх в роли Маргариты Готье
Просто однажды в зале оказался зритель, который не только оценил красоту французского аристократического двора, но и «понял» идею спектакля - стремление к обеспеченной жизни, свободной от идеологии и классовых предрассудков.
Это был Иосиф Сталин. Мейерхольда обвинили в том, что он переключился на мелкобуржуазность - в советской жизни нет места тому, о чем рассказывает Дюма-сын. А люди валили на спектакль гурьбой, истосковавшись по истинным человеческим чувствам. Шли на Зинаиду Райх. Из тишины зала доносились всхлипывания и сморкания. Критики отмечали, что «на сцене была необыкновенно элегантная, утонченная французская красавица».
Зинаида Райх стала талантливой актрисой
Она разрывалась между чувством и моралью, между страстью и нравственностью. И даже прекрасный Арман (актер Михаил Царев) «был простоват» рядом с этой «абсолютной женственностью». Ему не хватало естественной раскованности истинного аристократа.
И лишь Мейерхольд знал, что он прав. Несмотря на суровое время, он должен был поставить Дюма, чтобы дать возможность Зинаиде пережить и отпустить на волю свою прежнюю страсть к Есенину...
Зинаида Райх и Михаил Царев играли вместе
Тайные свидания. После Америки, после разрыва с Айседорой Дункан, после того, как Зинаида стала актрисой самого авангардного театра, красивой и благополучной супругой популярного режиссера, Есенин снова влюбился в свою бывшую жену...
Зинаида Райх тайно встречалась с ним в комнате своей подруги Зинаиды Гейман. Но Гейман не сказала ей, что Мейерхольду все известно, что однажды вечером он брезгливо смотрел в глаза своднице: «Я знаю, что Вы помогаете Зинаиде встречаться с Есениным. Прошу, прекратите это: если они снова сойдутся, то она будет несчастна...». Подруга спрятала глаза, пожала плечами, мол, это ревность, фантазии воспаленного воображения...
Есенин и Дункан
А Сергей Есенин страдал без детей, ревновал и желал Зинаиду, чей успех в Москве и Петербурге затмил успех Айседоры Дункан. Но... на одном из свиданий Райх сказала бывшему мужу, что «параллели не скрещиваются», все, хватит, она не бросит Всеволода. Хотя кое-кто и злословил о ее патологической зависимости от Есенина, что если позовет, так она и зимой босая побежит. С этой зависимостью бороться было сложно...
После смерти поэта Райх подарила Гейман фотографию с надписью: «Тебе, Зинушка, как воспоминание о самом главном и самом страшном в моей жизни - о Сергее»...
Сергей Есенин снова влюбился в бывшую жену
Душа страдала по-своему. У Мейерхольда были основания для беспокойства. Зинаида даже на сцене не контролировала себя. Играя городничиху, так щипала дочку, что та вскрикивала по-настоящему. На приеме в Кремле разъяренно набросилась на самого Михаила Калинина: «Все знают, что ты бабник!». Любой насмешливый взгляд в свою сторону воспринимала в штыки, могла тут же закатить истерику...
Поэтому здоровье жены волновало Мейерхольда больше, чем связь с Есениным - тот ведь после Америки тоже сам не свой, говорят, у него участились приступы эпилепсии...
…О смерти Есенина Мейерхольдам сообщили по телефону. Зинаида с искаженным лицом кинулась в прихожую:
Я еду к нему!
Зиночка, подумай...
Я еду к нему!
Я еду с тобой...
Зинаида Райх и Всеволод Мейерхольд у гроба Сергея Есенина
Всеволод Эмильевич поддерживал Зину около гроба Есенина, когда она кричала: «Сказка моя, куда ты уходишь?», закрыл спиной от бывшей свекрови, когда та заявила при людях: «Ты во всем виновата!». Сопровождал повсюду, не спускал глаз - только бы не было срыва, только бы все обошлось...
Зинаид Райх и Всеволод Мейерхольд остались жить. Но недолго...
Перед грозой. В 30-е годы дом Мейерхольдов считали одним из самых благополучных и гостеприимных в Москве. Говорили, что Зинаида опять накормила всякими вкусностями, а уж сама-то как хороша: известная актриса, красивая женщина, муж просто боготворит ее.
Правда, сын Костя заставил немного поволноваться - организовал в школе «Лигу справедливости», написал «Устав», «Программу», выпустил газету «Альянс» - чтобы не было любимчиков, чтобы учителя заслуженно ставили отметки, чтобы родители своим положением не влияли на оценки детей... В общем, Мейерхольд с трудом, но все-таки отстоял своего пасынка, уладил «бунт против партии»...
Но товарищи с Лубянки решили не рисковать и взяли режиссера на заметку...
Зинаида Райх царила
Параллели не скрещиваются. Наступало время, когда кругом были одни «враги». В 1938-м появились статьи о «мейерхольдовщине». Под этим подразумевалось тайное пристрастие режиссера к буржуазному искусству. Мейерхольду не дали звания Народного артиста СССР, театр закрыли. А город давно уже содрогался по ночам от резкого звука подъезжающих автомобилей - проводились нескончаемые аресты. Всеволод Эмильевич сильно поседел и постарел...
Его пока не трогали, но удручало другое... В 1939-м болезнь жены обострилась. Зина кричала через окно милиционеру-охраннику, что любит советскую власть, что зря закрыли театр, потом написала яростное письмо Сталину. Кидалась на детей и мужа, говорила, что не знает их, пусть идут вон. Пришлось привязать ее веревками к кровати. Но Мейерхольд не отдал жену в сумасшедший дом: кормил с ложечки, умывал, разговаривал с ней, держал ее за руку, пока не уснет.
Всеволод Мейерхольд с детьми Есенина Костей и Таней
Спустя несколько недель она спокойно проснулась, посмотрела на свои руки и удивленно сказала: «Какая грязь, какая грязь...». Зинаида снова вернулась к нормальной жизни - муж снова спас ее... Но до трагической развязки оставалось несколько недель...
Мейерхольда взяли в Питере. В это же время в московской квартире проводился обыск. Зинаида понимает, что мир рухнул, что мужа - единственно верного и настоящего друга жизни - она больше не увидит, но еще не знает, что впереди ночь, которая станет для нее роковой - с 14 на 15 июля 1939 года.
Тело актрисы с многочисленными ножевыми ранами нашли в кабинете, а в коридоре с разбитой головой лежала домработница, спешившая на крик хозяйки.
Захоронение Мейерхольда в братской могиле Донского монастыря. На Ваганьковском кладбище кенотаф
Всеволода Мейерхольда расстреляли как «шпиона английской и японской разведок», продержав несколько месяцев в тюрьмах и забив до неузнаваемости. Где лежит его тело, неизвестно до сих пор, но судьбе было угодно, чтобы Есенин, Райх и Мейерхольд и в другой жизни были вместе.
Зинаиду похоронили на Ваганьковском кладбище, недалеко от могилы Есенина. Через некоторое время на памятнике Райх появилась еще одна надпись - Всеволод Эмильевич Мейерхольд.
Могила Есенина на Ваганьковском кладбище
Могила Зинаиды Райх
...Душа Всеволода отыскала свою Любовь, а душа Зинаиды сделала свой выбор...
Тамара ШАМАНКОВА, «Привет.Ру»
Тайна смерти этой роковой женщины до сих пор не разгадана. 15 июля 1939 года тело знаменитой актрисы Зинаиды Райх с восемью ножевыми ранениями нашли в ее квартире. Убийцы уехали с места преступления на «черном воронке».Они поженились благодаря иронии судьбы. 22-летняя Зиночка Райх, хохотушка и красавица, собиралась замуж за поэта Алексея Ганина. Девушка работала машинисткой в газете левых эсеров и нередко захаживала в библиотеку при издании, к подружке Мине Свирской. За Миной ухаживал начинающий поэт Сергей Есенин. Алексей и Зина пригласили парочку в путешествие на Соловки. В канун отъезда выяснилось, что Мина не может ехать по семейным обстоятельствам.
Отправились втроем.
Есенин дружил с Ганиным. Но, оставшись без спутницы, вдруг осознал, что без ума влюблен в невесту друга, в Зину. Он предложил ей сойти на берег и обвенчаться в первой же церкви. Светлые кудри и ласковые слова юного поэта вскружили голову Зиночке. Она, не раздумывая, согласилась. Правда, перед тем тот спросил, была ли у нее близость с женихом.
Девушка не решилась сказать правду, что давно лишилась невинности. Первая брачная ночь стала разочарованием для Есенина. Простив ей ложь, позже он нередко попрекал ее, а иногда и доходил до исступления от мысли, что не оказался первым.
Квартиру в Москве молодые не нашли, жили порой врозь. Слава Сергея Есенина ширилась, по свидетельству Лидии Чуковской, «многих женщин пленяли его стихи, красивое напудренное лицо и искусно завитые пшеничные локоны». Но на поклонниц он не обращал особого внимания. Его больше интересовало, как лучше носить чуб - на левую или на правую сторону. Зинаида Райх забеременела и уехала рожать к родителям. А творчество ее мужа подпитывала крепкая мужская дружба с поэтом Анатолием Мариенгофом. Они на пару снимали жилье. Есенин называл Анатолия своей «ягодкой».
В комнатушке было холодно. Друзья согревались под одним одеялом. Поэт не изменил образа жизни, и когда Зинаида вернулась в Москву с годовалой дочкой. Есенин как-то пожаловался друзьям, что Анатолий всячески его отваживал от супруги, а потом взял да и сам женился. Не спасло и рождение сына. Есенин попросил Мариенгофа убедить Райх, будто бы он завел роман с другой женщиной. Зина поверила и уехала. Не признал поэт и новорожденного сына. Он увлекся Айседорой Дункан.
А Зинаида, отчаявшись устроить семейную жизнь, подалась в актрисы. Она поступила в Высшие театральные мастерские, где преподавал знаменитый Мейерхольд. Всеволод Эмильевич всерьез увлекся ученицей. Он был женат, воспитывал трех дочерей, но любовь к студентке, которая была на 20 лет его моложе, затмила все. Режиссер предложил Зиночке выйти за него замуж, предварительно спросив разрешения у Есенина. Тот, кривляясь, поклонился и сказал: «Сделай милость. По гроб буду благодарен». Мейерхольд усыновил его детей. А жена режиссера, узнав, что он уходит к молодой, прокляла изменщика и его пассию перед святыми образами. Кто знает, имело ли действие это проклятие, но спустя годы их обоих постигла ужасная смерть…
Вскоре Райх стала примой театра Мейерхольда. Труппа невзлюбила жену режиссера. Говорили, что она двигается по сцене, как «корова». Но специально для нее придумывали такие мизансцены, где все действие разворачивалось вокруг Райх и ей не приходилось передвигаться. Зина поссорилась с великой Марией Бабановой - Мейерхольд указал ей на дверь. Пришлось уйти и Эрасту Гарину.
Впрочем, многие роли Зинаида действительно исполняла талантливо. Едва она стала популярной актрисой, Есенин вдруг осознал, кого он потерял. В нем проснулись и отцовские чувства. Он требовал возможности общаться с детьми, начались тайные свидания Зинаиды с бывшим супругом. Мейерхольд знал о них, но терпел. Смерть Есенина была для нее тяжким ударом. На его похоронах она причитала: «Ушло мое солнце…»
На сцене Райх порой не контролировала себя, она заходилась в истерике. И если зрителям такие проявления чувств могли показаться лишь глубоким проникновением в роль, то Мейерхольд знал: это симптомы страшной болезни. Нервы ее сдавали в самых неподходящих ситуациях. На приеме в Кремле она однажды с яростью набросилась на самого Калинина со словами: «Все знают, что ты бабник!»
Еще в 1921 году 26-летняя Зина переболела страшными болезнями - волчанкой и сыпным тифом. Позже начали давать о себе знать признаки отравления мозга сыпнотифозным ядом. Это, как правило, приводило к помешательству. Лучшим лекарством была работа. Об этом знал режиссер и любящий муж, и до поры это помогало. Но в 1937 году началась очередная травля Мейерхольда. Зинаида понимала, чем все может окончиться. И с ней случился приступ. Она кричала, что пища отравлена, увидев стоящих у окна близких, требовала отойти подальше, опасаясь выстрела. Вскакивала по ночам, пытаясь неодетой вырваться на улицу. Врачи советовали поместить ее в психушку. Но Мейерхольд не позволил. Он кормил ее с ложечки, терпел, когда жена гнала его прочь, не узнавая. И действительно, вскоре к ней вернулся рассудок. А в январе 1938-го Зинаида в последний раз вышла на сцену и после завершающей фразы разрыдалась. Вскоре начались допросы.
Театр закрыли. Райх написала письмо Сталину. Говорят, она грозилась предать гласности известные ей истинные причины гибели Есенина.
А через несколько дней в ее квартиру через балкон проникли двое мужчин. Она сидела в кабинете за столом. Изуверы подскочили к ней сзади. Один держал, а другой наносил удары ножом в сердце и шею. От криков проснулась домработница. Но едва она вбежала в комнату, как получила удар по голове. Шум услышал дворник. Он видел, как убийцы, выскочив из подъезда, нырнули в «черный воронок». Вскоре домработницу арестовали и отправили в лагеря, бесследно исчез и дворник.
После похорон Райх ее детей выселили, а в их квартиру въехали любовница Берии и его водитель. Через полгода Мейерхольда расстреляли как «шпиона английской и японской разведок».
Т. С. Есенина
Зинаида Николаевна Райх
Имя Зинаиды Николаевны Райх редко упоминается рядом с именем Сергея Есенина. В годы революции личная жизнь поэта не оставляла прямых следов в его творчестве и не привлекала к себе пристального внимания.
Актриса Зинаида Райх хорошо известна тем, кто связан с историей советского театра, ее сценический путь прослеживается месяц за месяцем. Но до 1924 года такой актрисы не существовало (свою первую роль она сыграла в возрасте 30 лет). Образ молодой Зинаиды Николаевны Есениной, жены поэта, трудно восстановить документально. Ее небольшой личный архив пропал в годы войны. До того возраста, когда охотно делятся воспоминаниями, Зинаида Николаевна не дожила. Я не много знаю из рассказов матери.
Мать была южанкой, но к моменту встречи с Есениным уже несколько лет жила в Петербурге, сама зарабатывала на жизнь, посещала Высшие женские курсы. Вопрос «кем быть?» не был еще решен. Как девушка из рабочей семьи, она была собранна, чужда богеме и стремилась прежде всего к самостоятельности.
Дочь активного участника рабочего движения, она подумывала об общественной деятельности, среди ее подруг были побывавшие в тюрьме и ссылке. Но в ней было и что-то мятущееся, был дар потрясаться явлениями искусства и поэзии. Какое-то время она брала уроки скульптуры. Читала бездну. Одним из любимых ее писателей был тогда Гамсун, что-то было близкое ей в странном чередовании сдержанности и порывов, свойственном его героям.
Она и всю жизнь потом, несмотря на занятость, много и жадно читала, а перечитывая «Войну и мир», кому-нибудь повторяла: «Ну как же это он умел превращать будни в сплошной праздник?»
Весной 1917 года Зинаида Николаевна жила в Петрограде одна, без родителей, работала секретарем-машинисткой в редакции газеты «Дело народа». Есенин печатался здесь. Знакомство состоялось в тот день, когда поэт, кого-то не застав, от нечего делать разговорился с сотрудницей редакции.
А когда человек, которого он дожидался, наконец пришел и пригласил его, Ceргей Александрович, со свойственной ему непосредственностью, отмахнулся:
– Ладно уж, я лучше здесь посижу…
Зинаиде Николаевне было 22 года. Она была смешлива и жизнерадостна.
Есть ее снимок, датированный 9 января 1917 года. Она была женственна, классически безупречной красоты, но в семье, где она росла, было не принято говорить об этом, напротив, ей внушали, что девушки, с которыми она дружила, «в десять раз красивее».
Со дня знакомства до дня венчания прошло примерно три месяца. Все это время отношения были сдержанными, будущие супруги оставались на «вы», встречались на людях. Случайные эпизоды, о которых вспоминала мать, ничего не говорили о сближении.
В июле 1917 года Есенин совершил поездку к Белому морю («Небо ли такое белое или солью выцвела вода?»), он был не один, его спутниками были двое приятелей (увы, не помню их имен) и Зинаида Николаевна. Я никогда не встречала описаний этой поездки.
Уже на обратном пути, в поезде, Сергей Александрович сделал матери предложение, сказав громким шепотом:
– Я хочу на вас жениться.
Ответ: «Дайте мне подумать» – его немного рассердил. Решено было венчаться немедленно. Все четверо сошли в Вологде. Денег ни у кого уже не было. В ответ на телеграмму: «Вышли сто, венчаюсь» – их выслал из Орла, не требуя объяснений, отец Зинаиды Николаевны. Купили обручальные кольца, нарядили невесту. На букет, который жениху надлежало преподнести невесте, денег уже не было. Есенин нарвал букет полевых цветов по пути в церковь – на улицах всюду пробивалась трава, перед церковью была целая лужайка.
Вернувшись в Петроград, они некоторое время жили врозь, и это не получилось само собой, а было чем-то вроде дани благоразумию. Все-таки они стали мужем и женой, не успев опомниться и представить себе хотя бы на минуту, как сложится их совместная жизнь. Договорились поэтому друг другу «не мешать». Но все это длилось недолго, они вскоре поселились вместе, больше того, отец пожелал, чтобы Зинаида Николаевна оставила работу, пришел вместе с ней в редакцию и заявил:
– Больше она у вас работать не будет.
Мать всему подчинилась. Ей хотелось иметь семью, мужа, детей. Она была хозяйственна и энергична.
Душа Зинаиды Николаевны была открыта навстречу людям. Помню ее внимательные, все замечающие и все понимающие глаза, ее постоянную готовность сделать или сказать приятное, найти какие-то свои, особые слова для поощрения, а если они не находились – улыбка, голос, все ее существо договаривали то, что она хотела выразить. Но в ней дремали вспыльчивость и резкая прямота, унаследованные от своего отца.
Первые ссоры были навеяны поэзией. Однажды они выбросили в темное окно обручальные кольца (Блок – «Я бросил в ночь заветное кольцо») и тут же помчались их искать (разумеется, мать рассказывала это с добавлением: «Какие же мы были дураки!»). Но по мере того как они все ближе узнавали друг друга, они испытывали порой настоящие потрясения. Возможно, слово «узнавали» не все исчерпывает – в каждом время раскручивало свою спираль. Можно вспомнить, что само время все обостряло.
С переездом в Москву кончились лучшие месяцы их жизни. Впрочем, вскоре они на некоторое время расстались. Есенин отправился в Константиново, Зинаида Николаевна ждала ребенка и уехала к своим родителям в Орел…
Я родилась в Орле, но вскоре мать уехала со мной в Москву, и до одного года я жила с обоими родителями. Потом между ними произошел разрыв, и Зинаида Николаевна снова уехала со мной к своим родным. Непосредственной причиной, видимо, было сближение Есенина с Мариенгофом, которого мать совершенно не переваривала. О том, как Мариенгоф относился к ней, да и вообще к большинству окружающих, можно судить по его книге «Роман без вранья».
Спустя какое-то время Зинаида Николаевна, оставив меня в Орле, вернулась к отцу, но вскоре они опять расстались…
Осенью 1921 года она стала студенткой Высших театральных мастерских. Училась не на актерском отделении, а на режиссерском, вместе с С. М. Эйзенштейном, С. И. Юткевичем.
С руководителем этих мастерских – Мейерхольдом – она познакомилась, работая в Наркомпросе. В прессе тех дней его называли вождем «Театрального Октября». Бывший режиссер петербургских императорских театров, коммунист, он тоже переживал как бы второе рождение. Незадолго перед этим он побывал в Новороссийске в белогвардейских застенках, был приговорен к расстрелу и месяц провел в камере смертников.
Летом 1922 года два совершенно незнакомых мне человека – мать и отчим – приехали в Орел и увезли меня и брата от деда и бабки. В театре перед Всеволодом Эмильевичем многие трепетали. Дома его часто приводил в восторг любой пустяк – смешная детская фраза, вкусное блюдо. Всех домашних он лечил – ставил компрессы, вынимал занозы, назначал лекарства, делал перевязки и даже инъекции, при этом сам себя похваливал и любил себя называть «доктор Мейерхольд».
Из тихого Орла, из мира, где взрослые говорили о вещах, понятных четырехлетнему ребенку, мы с братом попали в другой мир, полный загадочного кипенья. Я принадлежала к тому многочисленному сонму девочек, которые непрестанно подпрыгивают и мечтают о балете. Но, несмотря на все свое легкомыслие, тосковала по Орлу и не переставала удивляться людям, которые могут часами говорить о непонятном. Мать была из их числа, я к ней еще не привыкла и ничем с ней не делилась. А «почемучный» возраст брал свое, и, не решаясь ежесекундно почемукать, я решила своими силами выяснить, о чем Мейерхольд подолгу говорил со своими помощниками. Как-то я заранее приготовила себе скамеечку, чтобы спокойно посидеть и уловить начало разговора, – я вообразила, что тогда сумею распутать всю нить. Увы, в самый ответственный момент меня что-то отвлекло, и опыт не удался.
Внутренняя лестница вела из нашей квартиры в нижний этаж, где располагались и театральное училище и общежитие. Можно было спуститься вниз и поглазеть на занятия по биомеханике. Временами вся наша квартира заполнялась десятками людей, и начиналась читка или репетиция. За обедом мать заливалась смехом, вспоминая какую-нибудь реплику из пьесы. Она была вся в приподнятом настроении, с утра до ночи на ногах – каждая минута ее была чем-то заполнена. К нам вскоре перебралась родня из Орла, в доме всегда кто-то подолгу гостил, Зинаида Николаевна возглавила хозяйство многолюдного дома, налаживала режим. Квартира, лишенная поначалу самого необходимого, стала быстро приобретать жилой вид. Мать успевала даже сочинить для детей специальное «меню» и вывесить его в детской. Рано выучившись читать и вечно страдая отсутствием аппетита, я с тоской глядела на это «меню» и, прочитав строчку вроде: «8 час. вечера – чай с печеньем», заранее принималась пищать: «Я не хочу печенья». В Москве нас быстро избаловали. Позднее нам наняли учителей и стали приучать к дисциплине. А покуда мы полдня проводили с нянькой на бульваре.
Адрес наш, по старой памяти, звучал еще так: «Новинский бульвар, тридцать два, дом бывший Плевако». В свое время и наш дом и несколько соседних строений были собственностью знаменитого адвоката. Когда в 1927 году у нас случился пожар, об этом написала «Вечерняя Москва», и мы узнали из газеты, что дом наш построен еще до наполеоновского нашествия и был одним из уцелевших в пожар 1812 года. Входная деревянная лестница изгибалась винтом, комнаты были разной высоты – из одной в другую вела либо одна, либо несколько ступенек. Маленькие окна сложным способом предохранялись от ледяных узоров – между рамами ставили на зиму зловещий стакан с серной кислотой, под подоконником висела бутылочка – в нее опускали конец бинта, вбиравшего стекающую с окон влагу.
Напротив, на другой стороне бульвара, стояло очень похожее здание с мемориальной доской – в нем жил Грибоедов. Кто из его современников бродил по нашим комнатам – такими вопросами в двадцатые годы как-то не задавались.
Новинский был оживленным местом – неподалеку шумел Смоленский рынок с огромной барахолкой, где престарелые дамы в шляпках с вуалью распродавали свои веера, шкатулочки и вазочки. По бульвару ходили цыгане с медведями, бродячие акробаты. Приезжие крестьяне, жмурясь от страха, перебегали через трамвайную линию – в лаптях, домотканых армяках, с котомками за плечами.
На бульваре мы нежданно-негаданно познакомились со своим сводным братом – Юрой Есениным. Он был старше меня на четыре года. Его как-то тоже привели на бульвар, и, видно, не найдя для себя другой компании, он принялся катать нас на санках. Мать его, Анна Романовна Изряднова, разговорилась на лавочке с нянькой, узнала, «чьи дети», и ахнула: «Брат сестру повез!» Она тут же пожелала познакомиться с нашей матерью. С тех пор Юра стал бывать у нас, а мы – у него.
Анна Романовна принадлежала к числу женщин, на чьей самоотверженности держится белый свет. Глядя на нее, простую и скромную, вечно погруженную в житейские заботы, можно было обмануться и не заметить, что она была в высокой степени наделена чувством юмора, обладала литературным вкусом, была начитанна. Все связанное с Есениным было для нее свято, его поступков она не обсуждала и не осуждала. Долг окружающих по отношению к нему был ей совершенно ясен – оберегать. И вот – не уберегли. Сама работящая, она уважала в нем труженика – кому, как не ей, было видно, какой путь он прошел всего за десять лет, как сам себя менял внешне и внутренне, сколько вбирал в себя – за день больше, чем иной за неделю или за месяц.
Они с матерью симпатизировали друг другу. С годами Анна Романовна становилась человеком все более близким нашей семье. С сыном своим она рассталась в конце тридцатых годов и, не зная о его гибели, десять лет ждала его – до последнего своего вздоха.
Есенин не забывал своего первенца, иногда приходил к нему. С осени 1923 года он стал навещать и нас.
Зрительно я помню отца довольно отчетливо.
В детскую память врезаются не повседневность, а события исключительные. Я, например, сама для себя родилась в тот день, когда мне в полуторагодовалом возрасте прищемили палец дверью. Боль, вопль, суматоха – все озарилось, зашевелилось, и я стала существовать.
С приходом Есенина у взрослых менялись лица. Кому-то становилось не по себе, кто-то умирал от любопытства. Детям все это передается.
Первые его появления запомнились совершенно без слов, как в немом кино.
Мне было пять лет. Я находилась в своем естественно-прыгающем состоянии, когда кто-то из домашних схватил меня. Меня сначала поднесли к окну и показали на человека в сером, идущего по двору. Потом молниеносно переодели в парадное платье. Уже одно это означало, что матери не было дома – она не стала бы меня переодевать.
Помню изумление, с каким наша кухарка Марья Афанасьевна смотрела на вошедшего. Марья Афанасьевна была яркой фигурой в нашем доме. Глуховатая, она постоянно громко разговаривала сама с собой, не подозревая, что ее слышат. «Вы котлеты пережарили», – скажет ей мать в ухо. Она удалялась, ворча под общий хохот:
– Пережарила… Сама ты пережарила! Ничего. Сожрут. Актеры все сожрут.
Старуха, очевидно, знала, что у хозяйских детей есть родной отец, но не подозревала, что он так юн и красив.
Есенин только что вернулся из Америки. Все у него с головы до ног было в полном порядке. Молодежь тех лет большей частью не следила за собой – кто из бедности, кто из принципа.
Глаза одновременно и веселые и грустные. Он рассматривал меня, кого-то при этом слушая, не улыбался. Но мне было хорошо и от того, как он на меня смотрел, и от того, как он выглядел.
Когда он пришел в другой раз, его не увидели из окна. Дома была и на звонок пошла открывать Зинаида Николаевна.
Прошли уже годы с тех пор, как они расстались, но им доводилось иногда встречаться. В последний раз они виделись перед отъездом отца за границу, и эта встреча была спокойной и мирной.
Но сейчас поэт был на грани болезни. Зинаида Николаевна встретила его гостеприимной улыбкой, оживленная, вся погруженная в настоящий день. В эти месяцы она репетировала свою первую роль.
Он резко свернул из передней в комнату Анны Ивановны, своей бывшей тещи.
Я видела эту сцену.
Кто-то зашел к бабушке и вышел оттуда, сказав, что «оба плачут». Мать увела меня в детскую и сама куда-то ушла. В детской кто-то был, но молчал. Мне оставалось только зареветь, и я разревелась отчаянно, во весь голос.
Отец ушел незаметно.
З. Н. Райх
И сразу вслед за этим возникает другая сцена, вызывающая совершенно другое настроение. На тахте сидят трое. Слева курит папиросу Всеволод Эмильевич, посередине облокотилась на подушки мать, справа сидит отец, поджав одну ногу, опустив глаза, с характерным для него взглядом не вниз, а вкось. Они говорят о чем-то таком, что я уже отчаялась понимать.
В шесть лет меня стали учить немецкому, заставляли писать. Я уже знала, что Есенину принадлежат стихи «Собрала пречистая журавлей с синицами в храме…», что он пишет другие стихи и что жить с нами вовсе не должен.
У нас появилась первая «бонна» – Ольга Георгиевна. До революции она работала в той же должности ни больше ни меньше как у князей Трубецких, в том великолепном особняке, который стоял на Новинском рядом с нашим домом и где потом расположилась Книжная палата.
Ольга Георгиевна была суховата, грубовата и начисто лишена чувства юмора. А по ночам она рыдала над детскими книгами. Как-то я проснулась от ее всхлипываний. Над книгой она держала полотенце, мокрое от слез, и бормотала: «Господи, как безумно жаль мальчишек».
Детской нам служила просторная комната, где мебель почти не занимала места, посередине лежал красный ковер, на нем валялись игрушки и возвышались сооружения из стульев и табуреток.
Помню, мы с братом играем, а возле сооружений сидят Есенин и Ольга Георгиевна. Так было раза два. Ему не по себе рядом с ней, он нехотя отвечает на ее вопросы и не пытается себя насиловать и развлекать нас. Он оживился, лишь когда она стала расспрашивать о его планах. Он рассказал, что собирается ехать в Персию, и закончил громко и вполне серьезно:
– И там меня убьют.
Только в ресницах у него что-то дрожало. Я тогда не знала, что в Персии убили Грибоедова и что отец втихомолку издевается над княжеской бонной, которая тоже этого не знала и, вместо того чтобы шуткой ответить на шутку, поглядела на него с опаской и замолчала.
Один только раз отец всерьез занялся мной. Он пришел тогда не один, а с Галиной Артуровной Бениславской. Послушал, как я читаю. Потом вдруг принялся учить меня… фонетике. Проверял, слышу ли я все звуки в слове, особенно напирал на то, что между двумя согласными часто слышен короткий гласный звук. Я спорила и говорила, что, раз нет буквы, значит, не может быть никакого звука.
Как-то до Зинаиды Николаевны дошли слухи, что Есенин хочет нас «украсть». Либо сразу обоих, либо кого-нибудь одного. Я видела, как отец подшучивал над Ольгой Георгиевной, и вполне могу себе представить, что он кого-то разыгрывал, рассказывая, как украдет нас. Может быть, он и не думал, что этот разговор дойдет до Зинаиды Николаевны. А может быть, и думал…
И однажды, забежав к матери в спальню, я увидела удивительную картину. Зинаида Николаевна и тетка Александра Николаевна сидели на полу и считали деньги. Деньги лежали перед ними целой горкой – запечатанные в бумагу, как это делают в банке, столбики монет. Оказывается, всю зарплату в театре выдали в тот раз трамвайной мелочью.
– На эти деньги, – возбужденно прошептала мать, – вы с Костей поедете в Крым.
Я, конечно, гораздо позже узнала, что шептала она во имя конспирации. И нас действительно срочно отправили в Крым с Ольгой Георгиевной и теткой – прятать от Есенина. В доме было много женщин, и было кому сеять панику. В те годы было много разводов, право матери оставаться со своими детьми было новшеством, и случаи «похищения» отцами своих детей передавались из уст в уста.
В 1925 году отец много работал, не раз болел и часто покидал Москву. Кажется, он был у нас всего два раза.
Ранней осенью, когда было еще совсем тепло и мы бегали на воздухе, он появился в нашем дворе, подозвал меня и спросил, кто дома. Я помчалась в полуподвал, где находилась кухня, и вывела оттуда бабушку, вытиравшую фартуком руки, – кроме нее, никого не было.
Есенин был не один, с ним была девушка с толстой темной косой.
– Познакомьтесь, моя жена, – сказал он Анне Ивановне с некоторым вызовом.
– Да ну, – заулыбалась бабушка, – очень приятно…
Отец тут же ушел, он был в состоянии, когда ему было совершенно не до нас. Может, он приходил в тот самый день, когда зарегистрировал свой брак с Софьей Андреевной Толстой?
В декабре он пришел к нам через два дня после своего ухода из клиники, в тот самый вечер, когда поезд вот-вот должен был увезти его в Ленинград. Спустя неделю, спустя месяцы и даже годы родные и знакомые несчетное число раз расспрашивали меня, как он тогда выглядел и что говорил, потому и кажется, что это было вчера.
В тот вечер все куда-то ушли, с нами оставалась одна Ольга Георгиевна. В квартире был полумрак, в глубине детской горела лишь настольная лампа, Ольга Георгиевна лечила брату синим светом следы диатеза на руках. В комнате был еще десятилетний сын одного из paботников театра, Коля Буторин, он часто приходил к нам из общежития – поиграть. Я сидела в «карете» из опрокинутых стульев и изображала барыню. Коля, угрожая пистолетом, «грабил» меня. Среди наших игрушек был самый настоящий наган. Через тридцать лет я встретила Колю Буторина в Ташкенте, и мы снова с ним все припомнили.
На звонок побежал открывать Коля и вернулся испуганный:
– Пришел какой-то дядька, во-от в такой шапке.
Вошедший уже стоял в дверях детской, за его спиной.
Коля видел Есенина раньше и был в том возрасте, когда это имя уже что-то ему говорило. Но он не узнал его. Взрослый человек – наша бонна – тоже его не узнала при тусклом свете, в громоздкой зимней одежде. К тому же все мы давно его не видели. Но главное было в том, что болезнь сильно изменила его лицо. Ольга Георгиевна поднялась навстречу, как взъерошенная клушка:
– Что вам здесь нужно? Кто вы такой?
Есенин прищурился. С этой женщиной он не мог говорить серьезно и не сказал: «Как же это вы меня не узнали?»
– Я пришел к своей дочери.
– Здесь нет никакой вашей дочери!
Наконец я его узнала по смеющимся глазам и сама засмеялась. Тогда и Ольга Георгиевна вгляделась в него, успокоилась и вернулась к своему занятию.
Он объяснил, что уезжает в Ленинград, что поехал уже было на вокзал, но вспомнил, что ему надо проститься со своими детьми.
– Мне надо с тобой поговорить, – сказал он и сел, не раздеваясь, прямо на пол, на низенькую ступеньку в дверях. Я прислонилась к противоположному косяку. Мне стало страшно, и я почти не помню, что он говорил, к тому же его слова казались какими-то лишними – например, он спросил: «Знаешь ли ты, кто я тебе?»
Я думала об одном – он уезжает и поднимется сейчас, чтобы попрощаться, а я убегу туда – в темную дверь кабинета.
И вот я бросилась в темноту. Он быстро меня догнал, схватил, но тут же отпустил и очень осторожно поцеловал руку. Потом пошел проститься с Костей.
Дверь захлопнулась. Я села в свою «карету», Коля схватил пистолет…
В гробу у отца было снова совершенно другое лицо.
Мать считала, что, если бы Есенин в эти дни не оставался один, трагедии могло не быть. Поэтому горе ее было безудержным и безутешным и «дырка в сердце», как она говорила, с годами не затягивалась…
Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги С. А. Есенин в воспоминаниях современников. Том 2. автора Есенин Сергей АлександровичТ. С. ЕСЕНИНА ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА РАЙХ Имя Зинаиды Николаевны Райх редко упоминается рядом с именем Сергея Есенина. В годы революции личная жизнь поэта не оставляла прямых следов в его творчестве и не привлекала к себе пристального внимания.Актриса Зинаида Райх хорошо
Из книги Всё, что помню о Есенине автора Ройзман Матвей Давидович17 Есенин пишет стихи, рассказывает о своих детях. Доклад Мейерхольда Зинаида Райх вспоминает о своей любви. Письмо Константина Есенина. Стихи-свидетели В конце осени 1921 года я пришел утром в «Стойло Пегаса», чтобы просмотреть квартальный финансовый отчет, который надо
Из книги Женщины, которые любили Есенина автора Грибанов Борис ТимофеевичГлава V ЗИНАИДА РАЙХ - ЖЕНА ЛЮБИМАЯ И НЕНАВИСТНАЯ Лето 1917 года в Петрограде было тревожным, смутным. Временное правительство выказало себя правительством слабым, нерешительным, поистине временным. На власть точили зубы как правые силы, так и левые - справа монархисты, Из книги Борис Пастернак автора Быков Дмитрий Львович
Глава XXII Зинаида Николаевна
Из книги Четыре друга на фоне столетия автора Прохорова Вера ИвановнаГлава 3 Пастернак и Зинаида Николаевна Линия жизни Борис Пастернак Родился 10 февраля 1890 года в Москве.Отец - художник Леонид (Исаак) Пастернак.Мать - пианистка Розалия Кауфман.До 30 лет поэт носил отчество Исаакович.В 1921 году родители и сестры Пастернака эмигрировали.В
Из книги Борис Пастернак. Времена жизни автора Иванова Наталья БорисовнаЗинаида Николаевна. Второе рождение Еще в 1928 году «Поверх барьеров» принес в дом пианиста Генриха Нейгауза его друг Валентин Фердинандович Асмус. Они читали стихи Пастернака вслух, ночь напролет. Жена Нейгауза, Зинаида Николаевна, осталась недовольна затянувшимся
Из книги Всё на свете, кроме шила и гвоздя. Воспоминания о Викторе Платоновиче Некрасове. Киев – Париж. 1972–87 гг. автора Кондырев ВикторЗинаида Николаевна Жёны усложняют жизнь, считал Некрасов.И недоумевал, почему столько мировых парней, его друзей, добровольно ограничивают свою свободу или, хуже того, обращают внимание на мнения жён.Жёны просто мешают мужской дружбе! Но с другой стороны, некоторых из
Из книги Есенин автора Из книги Четыре подруги эпохи. Мемуары на фоне столетия автора Оболенский ИгорьГамлет в юбке Зинаида Райх - Лида, открой дверь. Ты разве не слышишь - стучат!- Да нет там никого, Зинаида Николаевна. Вам показалось.- Я что, по-твоему, сумасшедшая? Я ясно слышала - в дверь кто-то постучал. Ладно, сама открою.Статная черноволосая женщина со следами былой
Из книги 50 величайших женщин [Коллекционное издание] автора Вульф Виталий ЯковлевичЗинаида Райх ТЕАТРАЛЬНЫЙ РОМАНЭтому роману суждено было стать одним из самых громких, скандальных, трагичных в истории русской культуры. Талантливый поэт, известный режиссер – и между ними женщина, которую они любили. Сергей Есенин, Зинаида Райх и Всеволод Мейерхольд –
Из книги Есенин. Русский поэт и хулиган автора Поликовская Людмила Владимировна«Февральская метель». Зинаида Райх Первым поэтическим откликом Есенина на революционные события стала «маленькаяпоэма» «Товарищ», датированная автором мартом 1917-го, а впервые напечатанная в мае того же года в эсеровской газете «Дело народа». На первый взгляд Есенин в
Из книги Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 1. А-И автора Фокин Павел Евгеньевич Из книги Есенин глазами женщин автора Биографии и мемуары Коллектив авторов --Т. С. Есенина Зинаида Николаевна Райх Имя Зинаиды Николаевны Райх редко упоминается рядом с именем Сергея Есенина. В годы революции личная жизнь поэта не оставляла прямых следов в его творчестве и не привлекала к себе пристального внимания.Актриса Зинаида Райх хорошо
Из книги Интимные тайны Советского Союза автора Макаревич Эдуард ФедоровичЗинаида Райх, sex appeal Зинаида Райх, жена Всеволода Мейерхольда, мэтра новаторской режиссуры, работала в его театре – Театре Мейерхольда. Этот театр он, по сути, бросил к ее ногам – из-за нее ушли великая Мария Бабанова, Эраст Гарин, Сергей Эйзенштейн. Но посредственная
