Мужами апостольскими обычно называют свв. Климента Римского, Игнатия Антиохийского, Поликарпа Смирнского и нескольких других, которые по преданию научились вере Христовой от апостолов и были их непосредственными преемниками.
О св. Игнатии Антиохийском (известном также под прозванием Богоносец) мы знаем из «Церковной истории» Евсевия Кесарийского (IV век). Игнатий был вторым епископом антиохийским (после Еводия) и скончался мученической смертью во время правления императора Траяна. Согласно Евсевию, он был послан в Рим и отдан на растерзание диким зверям в цирке. По дороге в столицу Игнатий написал ряд посланий, в которых ободрял и утешал малоазиатские христианские общины. До нас дошло семь посланий: Римлянам, Эфесянам, Магнезийцам, Траллийцам, Филадельфийцам, Смирнянам и частное письмо Поликарпу Смирнскому, который собрал эти письма и издал их. Письма св. Игнатия представляют собой драгоценный источник сведений о раннехристианском периоде, о котором нам известно очень мало.
Существует благочестивая легенда, что ребенок, которого Христос поставил посреди своих учеников, сказав: «…если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18:2-3), был маленький Игнатий, однако хронологически это вряд ли возможно. Также и св. Иоанн Златоуст свидетельствует, что св. Игнатий не видел Господа во плоти.
Интересно, что в письмах Игнатия для обозначения христианской общины употребляется глагол парэкео, откуда происходит слово парэкия, означающее «вторичное» или «временное пребывание». Так, по гречески заглавие Послания к Римлянам буквально означает «К церкви Божией, (временно) пребывающей в Риме». Впоследствии слово парэкия стало техническим термином, обозначающим «приход», т.е. церковную общину, находящуюся в каком-то определенном месте. Это всегда одна и та же Церковь Божия, «временно обитающая» или «странствующая» будь то в Риме, Антиохии, Нью-Йорке, Токио или Москве, ибо истинным «домом», «постоянным местом жительства» христиан является небесный Иерусалим, который сойдет на землю в конце времен.
Особый интерес в писаниях св. Игнатия для нас представляют две взаимосвязанные темы — христология (учение о Христе) и экклесиология (учение о Церкви). Следует иметь в виду, что в истории ранней Церкви Игнатий был первым крупным христианским писателем нееврейского происхождения и из нееврейского окружения, и в его письмах содержится довольно мало ссылок на Ветхий Завет.
Учение Игнатия о Христе окрашено его полемикой против докетов — еретиков, отрицавших материальный аспект Боговоплощения и считавших Христа кем-то вроде бесплотного ангела:
Потому не слушайте, когда кто будет говорить вам не об Иисусе Христе, который произошел из рода Давидова от Марии, истинно родился, ел и пил, истинно был осужден при Понтии Пилате, истинно был распят и умер, … который истинно воскрес из мертвых, так как Его воскресил Отец Его, который подобным образом воскресит и нас, верующих в Иисуса Христа, ибо без Него мы не имеем истинной жизни.
(«К Траллийцам», 9)
Св. Игнатий безусловно отвергает всякие сомнения в конкретной материальности тела Христа. Эта конкретность, осязаемость, историчность имеют решающее значение для нашего спасения, ибо если телесный облик Христа был лишь видимостью (как утверждали докеты), то и спасение наше происходит лишь по видимости, а не в действительности.
В богословском отношении св. Игнатий принадлежит к малоазиатской традиции. По терминологии он приближается скорее к св. Иоанну Богослову, нежели к ап. Павлу. Павел пользуется словом сома, «тело», в положительном смысле, тогда как слово саркс, «плоть», в его писаниях имеет отрицательный оттенок. Св. Иоанн говорит о «плоти» положительно: «И Слово стало плотью» (Ин.1:14), и в этом смысле он близок к еврейской традиции, употребляющей слово басар, «плоть», как нечто благое, сотворенное и благословенное Богом. Св. Игнатий, утверждая реальную, плотскую природу Христа, также пользуется словом «плоть» в положительном смысле; иногда его описание Спасителя звучит почти что, как халкидонское вероопределение:
Есть только один врач, телесный и духовный, рожденный и нерожденный. Бог во плоти, в смерти истинная жизнь, от Марии и от Бога, сперва подверженный, а потом не подверженный страданию, Господь наш Иисус Христос.
(«К Ефесянам», 7)
Следует повторить, что, настаивая снова и снова на реальном, плотском характере Боговоплощения, Игнатий тем самым утверждает реальность нашего спасения. Чтобы спасти нас, Христос должен был в точности уподобиться нам, а, следовательно, облечься настоящей живой человеческой плотью.
Такая сотериология (учение о спасении) служит также основой христианской нравственности, которая состоит в подражании Христу. Это подражание не ограничивается лишь соблюдением нравственного закона, но — как Спаситель полностью и реально воспринял нашу человеческую участь, так же и мы должны сознательно уподобиться Его жизни и особенно Страстям и смерти:
А если иные, как некоторые безбожники, то есть неверующие говорят, что Он страдал только призрачно, — сами они призрак, — то зачем же я в узах? Зачем я пламенно желаю бороться со зверями? Зачем я напрасно умираю? Значит, я говорю ложь о Господе?… И так как все имеет конец, то одно из двух предлежит нам: смерть или жизнь, и каждый пойдет в свое место. Ибо есть как бы две монеты, одна Божия, другая мирская, и каждая имеет на себе собственный образ, неверующие — образ мира сего, а верующие в любви — образ Бога Отца чрез Иисуса Христа. Если мы чрез Него не готовы добровольно умереть по образу страдания Его, то жизни Его нет в нас.
(«К Траллийцам», 10; «К Магнезийцам», 5)
Иными словами, если Христос существовал лишь по видимости (а в такое призрачное существование Христа верили докеты и многие гностики), то тогда и смерть Его была призрачной. Но, по мнению св. Игнатия, как никто из учителей раннего христианства настаивавшего на реальности Боговоплощения. Христос действительно умер на Кресте, и мученичество является совершенным Ему подражанием. Своей смертью за нас Христос победил смерть, и поэтому смерть за веру, во имя Христово — свидетельство бессилия смерти. Гонений как таковых было нетрудно избежать, но христиане сознательно стремились умереть или пострадать за Христа, тем самым демонстрируя истинную преданность Тому, кто страдал и умер за нас и самое смерть обратил в победу. Отсюда и иначе необъяснимые пыл и стремление св. Игнатия претерпеть мученичество. Так, в послании к Римлянам он просит римских христиан не заступаться за него и не стараться воспрепятствовать его смерти:
Я пишу церквам и всем сказываю, что добровольно умираю за Бога, если только вы не воспрепятствуете мне. Умоляю вас: не оказывайте мне неблаговременной любви. Оставьте меня быть пищею зверей и посредством их достигнуть Бога. Я пшеница Божия: пусть измелют меня зубы зверей, чтоб я сделался чистым хлебом Христовым… Если пострадаю — буду отпущенником Иисуса и воскресну в Нем свободным. Теперь же в узах своих я учу не желать ничего мирского или суетного.
(«К Римлянам», 4)
В этом отрывке за красноречивым слогом образованного сирийца скрывается ясный образ, типичный для евхаристического богословия того времени. Уже в «Учении двенадцати апостолов» («Дидахи») употребление хлеба в евхаристии объясняется как символ Воскресения и Преображения. Переход от ветхого к новому лежит через смерть, через полную трансформацию: пшеничные зерна перемалываются в муку, из которой выпекается хлеб: новая жизнь начинается, только когда зерно падает в землю и умирает. Тот же символизм применим и к вину: чтобы изготовить вино, нужно раздавить виноград и дать ему перебродить, дав начало новой, преображенной природе.
Далее св. Игнатий так рассуждает о смысле мученичества:
Никакой пользы не принесут мне удовольствия мира, ни царства века сего. Лучше мне умереть за Христа, нежели царствовать над всею землею… Его ищу, за нас умершего. Его желаю, за нас воскресшего… Не препятствуйте мне жить, желайте мне умереть. Хочу быть Божиим: не отдавайте меня миру. Пустите меня к чистому свету: явившись туда, буду человеком Божиим. Дайте мне быть подражателем страданий Бога моего.
(«К Римлянам», 6)
Мученическая смерть уподобляется возрождению к новой жизни. Эта мысль впоследствии выразилась в том, что годовщину смерти мучеников стали праздновать как их день рождения. Мученичество первых святых христианской Церкви было наилучшим свидетельством сущности христианства и смысла христианской жизни, как подражания Христу и единства с Ним. Учение св. Игнатия о Церкви (экклесиология) непосредственно вытекает из его христологии. Поскольку для нашего спасения необходим реальный, плотский, исторический Христос, постольку и спасение осуществляется в конкретной видимой общине. Церкви. Невозможно быть христианином лишь на духовном, мистическом уровне, без участия в видимой Церкви. Понятие христианской жизни предполагает участие в реальном сообществе людей в конкретном месте. Спаситель с самого начала своего земного служения был окружен группой Им же самим избранных учеников, которые после Его Вознесения остались свидетелями Его жизни и учения, а после Пятидесятницы образовали ядро и стали первыми вождями новорожденной Церкви. С тех пор Церковь существовала всегда, и ее существование неотделимо от существования самого христианства.
Ключом к правильному пониманию экклесиологии св. Игнатия является трудно переводимое греческое выражение эп`и то авт`о, означающее «на то же самое» и чаще всего переводимое на русский язык как «в одно место». В христианской литературе это выражение впервые встречается в «Деяниях апостолов» (2:1, 44, 47 и др.), где оно относится к собранию верующих как Церкви, то есть для восхваления Бога и совершения таинства преломления хлеба. В некоторых рукописях текста Деян.2:47 вместо эп`и то авт`о употреблено выражение эп`и ти экклес`иа, означающее «к Церкви»: «Господь же ежедневно прибавлял спасаемых к Церкви». Очевидно, что автор «Деяний» пользуется этим выражением как техническим термином, обозначающим «Церковь». В этом же значении употребляют его св. Климент Римский (I Кор.34:7) и св. Игнатий Антиохийский: «Поэтому, кто не ходит в общее собрание (эп`и то авт`о), тот уже возгордился и сам осудил себя…» (Еф. 5:3) и «… но в общем собрании (эп`и то авт`о) да будем у вас» (Магн.7:1). Контекст этих высказываний явно указывает на сакраментальный характер собраний, о которых идет речь.
На основании этих и многих других текстов можно заключить, что греческое выражение эп`и то авт`о было техническим термином для обозначения евхаристического собрания. Специального слова в те времена не существовало, возможно, и потому, что первохристиане избегали прямо говорить о таинствах в смысле «обрядов», а понимали саму Церковь прежде всего в сакраментальном смысле. Церковь осуществляет себя, становится сама собою, когда ее члены сходятся вместе для свершения общего действа. Христианство никогда не выродилось в эзотерическое учение и не породило тайных обществ именно потому, что быть христианином в первую очередь означало физически собираться «вместе» (эп`и то авт`о), осуществляя тем самым важнейшую черту или, скорее, самое сущность Церкви как собрания.
Собираясь в определенном месте для совершения евхаристии, Церковь нуждалась в определенных организационных правилах и особенно в руководстве. Евхаристия рассматривалась как некое «воспроизведение» Тайной Вечери, и поэтому кто-то один должен был занимать место Христа. Св. Игнатий всегда называет главу евхаристического собрания «епископом», вводя ясность, которой не существовало в новозаветной терминологии. В Новом Завете еще не проводится четкого разграничения между «епископами» и «пресвитерами» (т.е. «старейшинами»). Непостоянство в новозаветном употреблении этих терминов породило много богословских и исторических споров о происхождении различных функций церковного служения. Тот факт, что уже на рубеже первого столетия христианской эры св. Игнатий совершенно недвусмысленно говорит о епископе, как о главе местной общины, позволил некоторым историкам предположить, что такая иерархическая структура Церкви является нововведением самого св. Игнатия и представляет собой полную революцию по сравнению со старыми порядками.
Такое предположение вряд ли можно считать обоснованным. У св. Игнатия не было полномочий вводить новшества. Даже если бы он и попытался предложить свою совершенно новую форму церковной иерархии, это встретило бы сопротивление и уж во всяком случае не осталось бы без откликов или возражений современников. До нас, однако, не дошло никаких свидетельств о попытках оспорить идею «монархического епископата» (как современное богословие называет церковную иерархию, описанную у Игнатия). Против идеи «революции» свидетельствует и самый тон писем Игнатия: он говорит о роли епископа в местной общине в самых обыденных тонах, как о чем то само собой разумеющемся.
Отсутствие упоминания о «монархическом епископате» в более ранних источниках можно объяснить тем, что для христианских авторов того времени такая иерархия — один епископ в каждой поместной церкви — была единственной логически возможной формой организации Церкви, формой настолько очевидной, что она не заслуживала особого упоминания. Она была не каким-нибудь «дополнительным постановлением», а естественным следствием евхаристической природы Церкви, требующей, чтобы во главе общины стоял человек, воспроизводящий собою образ Спасителя.
Бытующее среди современных ученых мнение о том, что «монархический епископат» вначале не существовал, а возник лишь позднее, вследствие необходимости для христиан обзавестись организацией, следует признать ошибочным. По всей видимости, монархическая структура существовала в Церкви с самого начала, но до Игнатия слово «епископ» еще не утвердилось как термин. Судя по тому, как деятельность апостолов Петра и Иакова описывается в «Деяниях», они были первыми епископами первохристианской общины в Иерусалиме. Их никто не устанавливал, но их функции вытекали из внутренней потребности Церкви. При таком спонтанно заведенном порядке всякое нововведение, как уже отмечалось, неизбежно встретило бы сопротивление. Примером может послужить первоначальное вполне открытое сопротивление миссии апостола Павла среди язычников. Приведем примеры высказываний св. Игнатия о Церкви:
Итак, старайтесь иметь одну евхаристию. Ибо одна плоть Господа нашего Иисуса Христа и одна чаша в единении крови Его, один жертвенник, как и один епископ с пресвитерством и диаконами, сослужителями моими, дабы все, что делаете, делали вы о Боге.
(«К Филадельфийцам». 4)
Одна плоть, одна чаша, один жертвенник, один епископ — все это необходимо потому, что евхаристическое собрание существует для всех и есть собрание всех. В нем не может быть никакого разделения, его нельзя превратить в частное мероприятие, совершаемое по прихоти отдельных людей. Именно поэтому в евхаристической молитве литургии Василия Великого мы молимся «ради благословенных вин оставльшихся» (т.е. «за отсутствующих по причине, заслуживающей извинения»).
Особенно же бегайте разделений, как начала зол… Все последуйте епископу, как Иисус Христос — Отцу, а пресвитерству, как апостолам.
(«К Смирнянам», 8)
Этот необычайно важный текст интересен тем, что в нем устанавливается связь между «старейшинами» (пресвитерами) и апостолами. В раннехристианской литературе происхождение епископата прямо не связывается с апостольством. Не следует из этого выводить, что ранние христиане отрицали апостольское преемство, но просто апостольское и епископское служения понимались и осуществлялись различно. Апостольское служение предполагало миссию и активное распространение христианства повсюду (ср. Мф. 28:19), епископское же заключалось в постоянном руководстве одной местной общиной. Апостольское преемство епископата называется «апостольским» лишь постольку, поскольку оно восходит ко временам апостолов и к апостольскому рукоположению силою Духа (напр. Деян. 20:28). Но епископы — не апостолы. Деятельность епископов неразрывно связана с поместной общиной и особенно с евхаристическим предстоятельством. Епископ состоит как бы в брачном союзе со своей церковью, и ее имя становится частью его имени (Григорий Нисский, Филарет Киевский). Деятельность апостола, напротив, требует постоянного перемещения с места на место. Согласно «Учению двенадцати апостолов» («Дидахи»), памятнику конца первого века, апостол не задерживается нигде более одного дня. Однако в случае необходимости он может остаться еще на один день. Если кто проводит три дня в одном месте, тот не апостол, а лже-пророк.
Роль епископа описывается св. Игнатием так:
…Без епископа не делайте ничего, относящегося к Церкви. Только та евхаристия должна почитаться истинною, которая совершается епископом или тем, кому он сам предоставит это.
(«К Смирнянам». 8)
Епископ, таким образом, несет ответственность за все, происходящее в его общине, и в особенности за совершение евхаристии. Лишь впоследствии, в результате исторического развития и фактической утраты первоначального понимания природы епископата, епископ превратился в администратора, управляющего несколькими евхаристическими общинами. В наше время функции епископа в местной общине фактически осуществляются священниками.
Где будет епископ, там должен быть и народ, так же, как где Иисус Христос, там и кафолическая Церковь.
(Там же)
В этом тексте впервые в истории христианства мы встречаем выражение «кафолическая Церковь» (кафолик`и экклес`иа). В раннехристианской литературе это выражение не имело смысла географической универсальности, а относилось к «полноте» Церкви (от греческого каф`олон, «согласно целому»). Кафолическая сущность Церкви может реализоваться даже в общине, состоящей только из двух людей. Все зависит от того, с какой целью они собрались. Для того, чтобы собрание стало Церковью, необходимо присутствие Христа, а для этого, в свою очередь, нужен епископ — залог присутствия Христа среди своего стада. Поэтому
Непозволительно без епископа ни крестить, ни совершать вечерю любви: напротив, что одобрит он, то и Богу приятно, чтобы всякое дело было твердо и несомненно.
(Там же)
Кафоличность (или соборность) Церкви осуществляется в каждой поместной церкви. В этом смысле все поместные церкви равны и идентичны одна другой, имея своим будущим прообразом небесную Церковь, описанную в «Откровение» св. Иоанна Богослова (гл. 4). Также и все епископы равны между собой, ибо все предстательствуют за одного и того же Христа, совершая одну и ту же евхаристию всегда и повсюду. Все различия между епископами (как, например, между архиепископами, митрополитами и патриархами) носят чисто административный характер. В этом одно из наших основных разногласий с римо-католической Церковью, которая приписывает римскому епископу (папе) полномочия и авторитет превыше всех остальных епископов.
Аргументируя примат Римской Церкви, католические апологеты ссылаются, в частности, на приветствие, которым открывается «Послание к Римлянам» св. Игнатия:
Игнатий Богоносец церкви, помилованной величием Всевышнего Отца и единого Сына Его Иисуса Христа, возлюбленной и просвещенной по воле Того, которому благоугодно все, совершившееся по любви Иисуса Христа, Бога нашего, — церкви, председательствующей в столице области римской, богодостойной, достославной, достовожделенной, чистой и первенствующей в любви, Христоименной, Отцеименной, которую и приветствую во имя Иисуса Христа Сына Отчего….
Несмотря на то, что это приветствие изобилует превосходными степенями — обычная дань восточному красноречию, — использовать этот текст как свидетельство в пользу первенства римского престола невозможно. В полном согласии со своим учением о Церкви. Игнатий употребляет выражение «церковь, председательствующая в столице области римской». Туманное «первенствующей в любви» также вряд ли может служить оправданием амбициозным претензиям, связанным с папским титулом, тем более что римский епископ ни в приветствии, ни вообще в послании не упоминается.
Цит. по Протоиерей Иоанн Мейендорф. Введение в святоотеческое богословие. Часть 1
В первой части нашей темы, мы дали ясное определение понятию "Апостольской преемственности", а так же разобрали проблематичность богословского этюда, под которым нам охотно преподносят эту "преемственность" рекомые. В этой статье, нам доведётся окунуться в мир ранней Церкви, и понять как ранние христиане понимали "апостольскую преемственность" и какое значение она имела в принципе для Церкви.
В этом нам помогут разобраться различные специалисты по богословию и по Церковной истории, а так же и сами отцы ранней Церкви.
Итак, для начала следует определить датировку учения об "апостольской преемственности", которое можно проследить через отеческие труды.
Начнём с того, что в первом веке и до конца второго века, мы никак не наблюдаем учения об "апостольской преемственности", хотя нам известно что в этом периоде времени, жили такие великие учителя как Климент Римский и Игнатий Антиохийский, Поликарп Смирнский. Тем не менее, сторонники "Апостольской преемственности", могут нам возразить и сказать что всё - таки Игнатий и Климент писали об преемстве апостолов, но не так ясно как хотелось бы. Однако я готов, привести доказательства что этого в работах ранних отцов просто - нет.
Для начала следует привести, выдержки из трудов этих отцов. Начнём с Игнатия Антиохийского:
● «Дух возвестил, говоря так: ничего не делайте без епископа» (посл. Филад. VII,2.)
● «Пусть никто ничего не делает без епископа, что имеет отношение к церкви. Только та Евхаристия твердая (т. е. действительная), которую совершает епископ или тот, кому он сам позволит. Где будет епископ, там должен быть и народ, так как где Иисус Христос, там и кафолическая церковь. Непозволительно без епископа ни крестить, ни совершать вечерю любви...» (Посл. Смирн. VIII,1-2.)
● «Старайтесь же иметь одну Евхаристию. Ибо одна плоть Господа нашего Иисуса Христа и одна чаша в единении крови Его, один; жертвенник, как и один епископ с пресвитерством и диаконами, сослужителями моими...». (Посл. Филад, IV.).
Итак, Игнатий Антиохийский очень много пишет об "епископстве" - но точнее он пишет, о послушании епископу Церкви, о не позволительности принимать решения без епископа, о не позволении проводить евхаристию без епископа. Но нигде он даже не упоминает о пресловутом учения "апостольской преемственности". Очень странно что рекомые Православные и Католики, готовы усматривать "апостольскую преемственность" во всём что пишет свт. Игнатий касаемо епископства. Вот что поэтому поводу, пишет так же историк Джеймс Норт:
"Еще один интересный момент у Игнатия - это знаменательное умолчание: он ни разу не упоминает “апостольскую преемственность", даже в тех случаях, когда это могло быть ему полезным в спорах о единстве христианства. Оно показывает, что Игнатий был незнаком с идеей о том, что епископы - прямые наследники власти и положения, которое занимали апостолы; следовательно, эта идея родилась в более позднее время. И в самом деле, она была впервые сформулирована Иринеем несколько десятилетий спустя."
(Джеймс Норт - "История Церкви")
Теперь перейдём к Клименту Римскому, и к его якобы упоминанию об "преемстве апостолов":
● "Св. Климент Римский (начало 2 века): «Чин священнослужителей в церкви установлен Христом: епископы и диаконы поставлены апостолами. Апостолы были посланы проповедовать Евангелие нам от Господа Иисуса Христа, Иисус Христос от Бога. Христос был послан от Бога, а апостолы от Христа; то и другое было в порядке по воле Божией. Итак принявши повеление, апостолы… пошли благовествовать наступающее царствие Божие. Проповедуя по различным странам и городам, они первенцев из верующих, по духовном испытании поставляли в епископы и диаконы для будущих верующих. И это не новое установление; ибо много веков прежде писано было о епископах и диаконах. Так говорит Писание: «поставлю епископов их в правде и диаконов в вере (Ис.60:17)» (42 гл.).
Чтобы разобраться о чём конкретно пишет свт Климент, необходимо понять исторический контекст данного отрывка и лучшее объяснение этому, нам даёт Евгений Бахмутский в своей публикации:
"В конце первого века в Коринфской церкви снова возникло серьезное внутреннее разделение, а именно спор между молодыми членами церкви и старыми (как это похоже на современное положение вещей!). Говоря слова самого Климента: «молодые, бесславные, высокомерные, дерзкие, гордые» люди произвели «преступный и нечестивый мятеж», направленный к ниспровержению людей «почтенных, славных, разумных и старших» (гл.1 и 47). А именно, в церкви совершилось отстранение местных епископов от служения.
Во введении этого послания говорится о цветущем состоянии коринфской общины до возникновения раздоров, контрастирующем с ее нынешним состоянием (1-3 гл.). Затем следует изложение христианской морали в форме увещания (4-36 гл.); дается обоснование церковного строя и говорится о единстве христиан, которое должно являться свидетельством перед язычниками; резко осуждаются внутрихристианские раздоры; между прочим указано, что они послужили причиной смерти апостолов Петра и Павла (37-57 гл.). Послание завершается молитвой и благословением (58 – 59 гл.).
А вот каково построение его аргументации.
Сначала он пишет о том, что Церковь живет любовью, как единое тело Христово, члены которого вверяют свою волю в руки Божии и повинуются друг другу. В доказательство того, что и епископы и диаконы «предсказаны» в Ветхом Завете, он ссылается на Священное Писание, утверждая, что закон Моисеев и закон Христов (переданный через апостолов) поддерживает разделение обязанностей между служителями церкви. Отставка добросовестных и верных епископов – это тяжких грех (40-44 гл.), потому что избранные Христом апостолы назначили первых епископов и передали им служение.
Вообще, при внимательном и беспристрастном прочтении становиться понятно, что Климент хотел показать восставшим верующим установленный порядок в церкви и что им надо повиноваться ему ради сохранение мира и единства в церкви и из любви друг ко другу. Причем, для Климента нет никакого различия между епископами и пресвитерами, для него это одни и те же люди (42 гл.). Видно, что идея о тройственном служении (епископ, пресвитеры и диаконы) является более поздней и не находит подтверждение в учение Апостолов и ранних Отцов Церкви (то есть непосредственных их учениках) .
Вывод: " Климент, пишет о том, чтобы в церкви сохранялся порядок, и на служение поставляются «по духовном испытании» с согласия Церкви (42-44 гл.) епископы, которые продолжают дело апостолов – проповедь Евангелия и научение в христианской вере верующих. То есть он говорит о преемственности служения, его сути и учения, но не силы и благодати.
Он не учит о том, что эта преемственность якобы заключается в том, что епископы получают «специальную благодать священства». Потому что в том же самом послании он пишет, что благодать и дары даются только Богом и все верующие являются служителями друг для друга, каждый в соответствии со своим духовным дарованием и призванием (38 гл.).
Помимо «Дидахе» у нас есть весомые письменные свидетельства в виде работ Климента Римского и Игнатия Антиохийского, хотя полными эти сведения назвать еще нельзя. В конце I века Климент пытался разобраться с распрей в коринфской церкви, разгоревшейся между молодыми и старыми верующими, которая привела к отставке пресвитеров. Он пишет, что Церковь живет любовью, как единое тело, члены которого вверяют свою волю в руки Божий и повинуются друг другу.
В доказательство того, что и епископы и диаконы «предсказаны» в Ветхом Завете, он ссылается на Священное Писание, утверждая, что закон Моисеев и закон Христов (переданный через апостолов) поддерживают разделение обязанностей между служителями церкви. Отставка добросовестных епископов - тяжкий грех, потому что избранные Христом апостолы назначили первых епископов и передали им свои полномочия.
Здесь Климент четко формулирует учение об апостольской преемственности, ставшее одним из постулатов веры соборной Церкви. Можно спорить об истинности этого догмата, но богослов выдвигает его как следствие исторических событий, описанных в Библии, и пытается связать духовную власть и традиционное служение. Из послания не ясно, кто управлял церковью в Риме или Коринфе: единственный епископ или совет пресвитеров.
В семи посланиях, написанных не позднее 115 г., Игнатий Антиохийский поддерживает идею о необходимости поставить одного человека над каждой церковью. Сам богослов как раз был епископом Антиохийским, главой церкви в важнейшем городе Сирии, где апостолы обратили немало язычников. Единственная более ранняя фигура, чье положение можно сравнить с Игнатием, - это Иаков, брат Господень, который руководил иерусалимской церковью, не будучи апостолом в строгом смысле слова. Игнатий писал разным церквам в западной части Малой Азии, а также в Риме, куда был привезен для суда и казни. Он встречался с руководством этих общин и призывал их преодолевать возникающие разногласия, в том числе в богословских спорах, полагаясь на мудрость епископа.
Осуждаемые им ошибки сводились к насаждению ненужных иудейских обрядов и отрицанию Реального плотского бытия Иисуса Христа, подобно. Каждая из церквей описана им как группа верующих, сплотившаяся вокруг епископа. Последний подобен самому Богу, пресвитеры - группе апостолов, а диаконы - воинству небесному, и все заслуживают подобающего отношения. Без епископа или, по крайней мере, без его благословления, нет ни евхаристии, ни крещения, никакая духовная деятельность не правомочна.
Интересно, что Игнатий упоминает епископа или прямо обращается к нему во всех работах, кроме Послания к Римлянам. Для этого могли быть особые причины, но манера письма у Климента и свидетельство «Пастыря» Ермы (книга того же периода) заставляют думать, что римская церковь подчинялась совету пресвитеров, в который входили также пророки и учителя, все они назывались епископами. Однако Игнатий писал свои послания в период, когда упразднение советов и избрание единого главы церкви стало жизненно необходимым из-за растущего числа споров и разногласий, особенно по вопросам веры.
Об этом пойдет речь в следующей главе, а пока заметим, что предложения Игнатия и Климента пришлись по душе подавляющему числу общин. В работе «Против ересей», Ириней приводит список епископов Римских. При всем многообразии мнений о правомерности включения туда первых пяти имен мало кто оспаривает остальные. Сам Ириней повторяет этот список, начиная с шестого епископа Сикста, когда в 190 г. в письме к Виктору, епископу Римскому, перечисляет его предшественников.
Даты правления Сикста достоверно не известны; предположительно, это могло быть вскоре после мученической гибели в Риме Игнатия Антиохийского, вызвавшей сильный отклик в сердцах многих христиан. В 180 г. Ириней утверждал, что первые епископы повсюду назначались лично апостолами и современные ему епископы являются прямыми преемниками основателей церквей. Совет Климента и строгая рекомендация Игнатия гласили: в каждой церкви - только один епископ.
Ириней соглашался со своими предшественниками, что епископы обладали особым даром хранить апостольскую истину и гарантией тому служила преемственность. Важную роль в укреплении этого мнения сыграл Поликарп, епископ Смирнский, обеспечивший переписку и передачу посланий Игнатия следующей церкви; одно из них было адресовано лично ему. Он тоже погиб мученической смертью в 156 г. Ириней утверждает, что, будучи еще ребенком, учился у Поликарпа, а тот, в свою очередь, учился у апостолов.
Нет ничего удивительного, что такие люди, как Игнатий, Поликарп и Ириней, отстаивали идею о церкви, сплотившейся вокруг одного епископа, которого хорошо знали бы и члены общины, и другие епископы. В правильности такого порядка их убеждал собственный опыт. Как мы увидим далее, благодаря этим усилиям святая соборная Церковь обрела некое подобие структуры. В каждой общине появилось лицо, призванное хранить истинное вероучение и помогать людям жить праведно, защищая церковь от ошибочных трактовок Священного Писания. Ириней развил теорию «единодушия епископов», что позволило верно понимать смысл Слова Божия.
Мужами апостольскими обычно называют свв. Климента Римского, Игнатия Антиохийского, Поликарпа Смирнского и нескольких других, которые по преданию научились вере Христовой от апостолов и были их непосредственными преемниками. О св. Игнатии Антиохийском (известном также под прозванием Богоносец) мы знаем из «Церковной истории» Евсевия Кесарийского (IV век). Игнатий был вторым епископом антиохийским (после Еводия) и скончался мученической смертью во время правления императора Траяна. Согласно Евсевию, он был послан в Рим и отдан на растерзание диким зверям в цирке. По дороге в столицу Игнатий написал ряд посланий, в которых ободрял и утешал малоазиатские христианские общины. До нас дошло семь посланий: Римлянам, Эфесянам, Магнезийцам, Траллийцам, Филадельфийцам, Смирнянам и частное письмо Поликарпу Смирнскому, который собрал эти письма и издал их. Письма св. Игнатия представляют собой драгоценный источник сведений о раннехристианском периоде, о котором нам известно очень мало. Существует благочестивая легенда, что ребенок, которого Христос поставил посреди своих учеников, сказав: «...если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18:2-3), был маленький Игнатий, однако хронологически это вряд ли возможно. Также и св. Иоанн Златоуст свидетельствует, что св. Игнатий не видел Господа во плоти. Интересно, что в письмах Игнатия для обозначения христианской общины употребляется глагол парэкео , откуда происходит слово парэкия , означающее «вторичное» или «временное пребывание». Так, по гречески заглавие Послания к Римлянам буквально означает «К церкви Божией, (временно) пребывающей в Риме». Впоследствии слово парэкия стало техническим термином, обозначающим «приход», т.е. церковную общину, находящуюся в каком-то определенном месте. Это всегда одна и та же Церковь Божия, «временно обитающая» или «странствующая» будь то в Риме, Антиохии, Нью-Йорке, Токио или Москве, ибо истинным «домом», «постоянным местом жительства» христиан является небесный Иерусалим, который сойдет на землю в конце времен. Особый интерес в писаниях св. Игнатия для нас представляют две взаимосвязанные темы - христология (учение о Христе) и экклесиология (учение о Церкви). Следует иметь в виду, что в истории ранней Церкви Игнатий был первым крупным христианским писателем нееврейского происхождения и из нееврейского окружения, и в его письмах содержится довольно мало ссылок на Ветхий Завет. Учение Игнатия о Христе окрашено его полемикой против докетов - еретиков, отрицавших материальный аспект Боговоплощения и считавших Христа кем-то вроде бесплотного ангела:
("К Траллийцам", 9)
Св. Игнатий безусловно отвергает всякие сомнения в конкретной материальности тела Христа. Эта конкретность, осязаемость, историчность имеют решающее значение для нашего спасения, ибо если телесный облик Христа был лишь видимостью (как утверждали докеты), то и спасение наше происходит лишь по видимости, а не в действительности. В богословском отношении св. Игнатий принадлежит к малоазиатской традиции. По терминологии он приближается скорее к св. Иоанну Богослову, нежели к ап. Павлу. Павел пользуется словом сома , «тело», в положительном смысле, тогда как слово саркс , «плоть», в его писаниях имеет отрицательный оттенок. Св. Иоанн говорит о «плоти» положительно: «И Слово стало плотью» (Ин.1:14), и в этом смысле он близок к еврейской традиции, употребляющей слово басар , «плоть», как нечто благое, сотворенное и благословенное Богом. Св. Игнатий, утверждая реальную, плотскую природу Христа, также пользуется словом «плоть» в положительном смысле; иногда его описание Спасителя звучит почти что, как халкидонское вероопределение:
("К Ефесянам", 7)
Следует повторить, что, настаивая снова и снова на реальном, плотском характере Боговоплощения, Игнатий тем самым утверждает реальность нашего спасения. Чтобы спасти нас, Христос должен был в точности уподобиться нам, а, следовательно, облечься настоящей живой человеческой плотью. Такая сотериология (учение о спасении) служит также основой христианской нравственности, которая состоит в подражании Христу. Это подражание не ограничивается лишь соблюдением нравственного закона, но - как Спаситель полностью и реально воспринял нашу человеческую участь, так же и мы должны сознательно уподобиться Его жизни и особенно Страстям и смерти:
|
А если иные, как некоторые безбожники, то есть неверующие говорят, что Он страдал только призрачно, - сами они призрак, - то зачем же я в узах? Зачем я пламенно желаю бороться со зверями? Зачем я напрасно умираю? Значит, я говорю ложь о Господе?... И так как все имеет конец, то одно из двух предлежит нам: смерть или жизнь, и каждый пойдет в свое место. Ибо есть как бы две монеты, одна Божия, другая мирская, и каждая имеет на себе собственный образ, неверующие - образ мира сего, а верующие в любви - образ Бога Отца чрез Иисуса Христа. Если мы чрез Него не готовы добровольно умереть по образу страдания Его, то жизни Его нет в нас. |
("К Траллийцам", 10; "К Магнезийцам", 5)
Иными словами, если Христос существовал лишь по видимости (а в такое призрачное существование Христа верили докеты и многие гностики), то тогда и смерть Его была призрачной. Но, по мнению св. Игнатия, как никто из учителей раннего христианства настаивавшего на реальности Боговоплощения. Христос действительно умер на Кресте, и мученичество является совершенным Ему подражанием. Своей смертью за нас Христос победил смерть, и поэтому смерть за веру, во имя Христово - свидетельство бессилия смерти. Гонений как таковых было нетрудно избежать, но христиане сознательно стремились умереть или пострадать за Христа, тем самым демонстрируя истинную преданность Тому, кто страдал и умер за нас и самое смерть обратил в победу. Отсюда и иначе необъяснимые пыл и стремление св. Игнатия претерпеть мученичество. Так, в послании к Римлянам он просит римских христиан не заступаться за него и не стараться воспрепятствовать его смерти:
("К Римлянам", 4)
В этом отрывке за красноречивым слогом образованного сирийца скрывается ясный образ, типичный для евхаристического богословия того времени. Уже в «Учении двенадцати апостолов» ("Дидахи") употребление хлеба в евхаристии объясняется как символ Воскресения и Преображения. Переход от ветхого к новому лежит через смерть, через полную трансформацию: пшеничные зерна перемалываются в муку, из которой выпекается хлеб: новая жизнь начинается, только когда зерно падает в землю и умирает. Тот же символизм применим и к вину: чтобы изготовить вино, нужно раздавить виноград и дать ему перебродить, дав начало новой, преображенной природе. Далее св. Игнатий так рассуждает о смысле мученичества:
("К Римлянам", 6)
Мученическая смерть уподобляется возрождению к новой жизни. Эта мысль впоследствии выразилась в том, что годовщину смерти мучеников стали праздновать как их день рождения. Мученичество первых святых христианской Церкви было наилучшим свидетельством сущности христианства и смысла христианской жизни, как подражания Христу и единства с Ним. Учение св. Игнатия о Церкви (экклесиология) непосредственно вытекает из его христологии. Поскольку для нашего спасения необходим реальный, плотский, исторический Христос, постольку и спасение осуществляется в конкретной видимой общине. Церкви. Невозможно быть христианином лишь на духовном, мистическом уровне, без участия в видимой Церкви. Понятие христианской жизни предполагает участие в реальном сообществе людей в конкретном месте. Спаситель с самого начала своего земного служения был окружен группой Им же самим избранных учеников, которые после Его Вознесения остались свидетелями Его жизни и учения, а после Пятидесятницы образовали ядро и стали первыми вождями новорожденной Церкви. С тех пор Церковь существовала всегда, и ее существование неотделимо от существования самого христианства. Ключом к правильному пониманию экклесиологии св. Игнатия является трудно переводимое греческое выражение эп`и то авт`о , означающее «на то же самое» и чаще всего переводимое на русский язык как «в одно место». В христианской литературе это выражение впервые встречается в «Деяниях апостолов» (2:1, 44, 47 и др.), где оно относится к собранию верующих как Церкви , то есть для восхваления Бога и совершения таинства преломления хлеба. В некоторых рукописях текста Деян.2:47 вместо эп`и то авт`о употреблено выражение эп`и ти экклес`иа , означающее «к Церкви»: «Господь же ежедневно прибавлял спасаемых к Церкви». Очевидно, что автор «Деяний» пользуется этим выражением как техническим термином, обозначающим «Церковь». В этом же значении употребляют его св. Климент Римский (I Кор.34:7) и св. Игнатий Антиохийский: «Поэтому, кто не ходит в общее собрание (эп`и то авт`о ), тот уже возгордился и сам осудил себя...» (Еф. 5:3) и «... но в общем собрании (эп`и то авт`о ) да будем у вас» (Магн.7:1). Контекст этих высказываний явно указывает на сакраментальный характер собраний, о которых идет речь. На основании этих и многих других текстов можно заключить, что греческое выражение эп`и то авт`о было техническим термином для обозначения евхаристического собрания. Специального слова в те времена не существовало, возможно, и потому, что первохристиане избегали прямо говорить о таинствах в смысле «обрядов», а понимали саму Церковь прежде всего в сакраментальном смысле. Церковь осуществляет себя, становится сама собою, когда ее члены сходятся вместе для свершения общего действа. Христианство никогда не выродилось в эзотерическое учение и не породило тайных обществ именно потому, что быть христианином в первую очередь означало физически собираться «вместе» (эп`и то авт`о ), осуществляя тем самым важнейшую черту или, скорее, самое сущность Церкви как собрания . Собираясь в определенном месте для совершения евхаристии, Церковь нуждалась в определенных организационных правилах и особенно в руководстве. Евхаристия рассматривалась как некое «воспроизведение» Тайной Вечери, и поэтому кто-то один должен был занимать место Христа. Св. Игнатий всегда называет главу евхаристического собрания «епископом», вводя ясность, которой не существовало в новозаветной терминологии. В Новом Завете еще не проводится четкого разграничения между «епископами» и «пресвитерами» (т.е. "старейшинами"). Непостоянство в новозаветном употреблении этих терминов породило много богословских и исторических споров о происхождении различных функций церковного служения. Тот факт, что уже на рубеже первого столетия христианской эры св. Игнатий совершенно недвусмысленно говорит о епископе, как о главе местной общины, позволил некоторым историкам предположить, что такая иерархическая структура Церкви является нововведением самого св. Игнатия и представляет собой полную революцию по сравнению со старыми порядками. Такое предположение вряд ли можно считать обоснованным. У св. Игнатия не было полномочий вводить новшества. Даже если бы он и попытался предложить свою совершенно новую форму церковной иерархии, это встретило бы сопротивление и уж во всяком случае не осталось бы без откликов или возражений современников. До нас, однако, не дошло никаких свидетельств о попытках оспорить идею «монархического епископата» (как современное богословие называет церковную иерархию, описанную у Игнатия). Против идеи «революции» свидетельствует и самый тон писем Игнатия: он говорит о роли епископа в местной общине в самых обыденных тонах, как о чем то само собой разумеющемся. Отсутствие упоминания о «монархическом епископате» в более ранних источниках можно объяснить тем, что для христианских авторов того времени такая иерархия - один епископ в каждой поместной церкви - была единственной логически возможной формой организации Церкви, формой настолько очевидной, что она не заслуживала особого упоминания. Она была не каким-нибудь «дополнительным постановлением», а естественным следствием евхаристической природы Церкви, требующей, чтобы во главе общины стоял человек, воспроизводящий собою образ Спасителя. Бытующее среди современных ученых мнение о том, что «монархический епископат» вначале не существовал, а возник лишь позднее, вследствие необходимости для христиан обзавестись организацией, следует признать ошибочным. По всей видимости, монархическая структура существовала в Церкви с самого начала, но до Игнатия слово «епископ» еще не утвердилось как термин. Судя по тому, как деятельность апостолов Петра и Иакова описывается в «Деяниях», они были первыми епископами первохристианской общины в Иерусалиме. Их никто не устанавливал, но их функции вытекали из внутренней потребности Церкви. При таком спонтанно заведенном порядке всякое нововведение, как уже отмечалось, неизбежно встретило бы сопротивление. Примером может послужить первоначальное вполне открытое сопротивление миссии апостола Павла среди язычников. Приведем примеры высказываний св. Игнатия о Церкви:
("К Филадельфийцам". 4)
Одна плоть, одна чаша, один жертвенник, один епископ - все это необходимо потому, что евхаристическое собрание существует для всех и есть собрание всех. В нем не может быть никакого разделения, его нельзя превратить в частное мероприятие, совершаемое по прихоти отдельных людей. Именно поэтому в евхаристической молитве литургии Василия Великого мы молимся «ради благословенных вин оставльшихся» (т.е. «за отсутствующих по причине, заслуживающей извинения»).
("К Смирнянам", 8)
Этот необычайно важный текст интересен тем, что в нем устанавливается связь между «старейшинами» (пресвитерами) и апостолами. В раннехристианской литературе происхождение епископата прямо не связывается с апостольством. Не следует из этого выводить, что ранние христиане отрицали апостольское преемство, но просто апостольское и епископское служения понимались и осуществлялись различно. Апостольское служение предполагало миссию и активное распространение христианства повсюду (ср. Мф. 28:19), епископское же заключалось в постоянном руководстве одной местной общиной. Апостольское преемство епископата называется «апостольским» лишь постольку, поскольку оно восходит ко временам апостолов и к апостольскому рукоположению силою Духа (напр. Деян. 20:28). Но епископы - не апостолы. Деятельность епископов неразрывно связана с поместной общиной и особенно с евхаристическим предстоятельством. Епископ состоит как бы в брачном союзе со своей церковью, и ее имя становится частью его имени (Григорий Нисский, Филарет Киевский). Деятельность апостола, напротив, требует постоянного перемещения с места на место. Согласно «Учению двенадцати апостолов» ("Дидахи"), памятнику конца первого века,
Роль епископа описывается св. Игнатием так:
("К Смирнянам". 8)
Епископ, таким образом, несет ответственность за все, происходящее в его общине, и в особенности за совершение евхаристии. Лишь впоследствии, в результате исторического развития и фактической утраты первоначального понимания природы епископата, епископ превратился в администратора, управляющего несколькими евхаристическими общинами. В наше время функции епископа в местной общине фактически осуществляются священниками.
В этом тексте впервые в истории христианства мы встречаем выражение «кафолическая Церковь» (кафолик`и экклес`иа ). В раннехристианской литературе это выражение не имело смысла географической универсальности, а относилось к «полноте» Церкви (от греческого каф`олон , «согласно целому»). Кафолическая сущность Церкви может реализоваться даже в общине, состоящей только из двух людей. Все зависит от того, с какой целью они собрались. Для того, чтобы собрание стало Церковью, необходимо присутствие Христа, а для этого, в свою очередь, нужен епископ - залог присутствия Христа среди своего стада. Поэтому
Кафоличность (или соборность) Церкви осуществляется в каждой поместной церкви. В этом смысле все поместные церкви равны и идентичны одна другой, имея своим будущим прообразом небесную Церковь, описанную в «Откровение» св. Иоанна Богослова (гл. 4). Также и все епископы равны между собой, ибо все предстательствуют за одного и того же Христа, совершая одну и ту же евхаристию всегда и повсюду. Все различия между епископами (как, например, между архиепископами, митрополитами и патриархами) носят чисто административный характер. В этом одно из наших основных разногласий с римо-католической Церковью, которая приписывает римскому епископу (папе) полномочия и авторитет превыше всех остальных епископов. Аргументируя примат Римской Церкви, католические апологеты ссылаются, в частности, на приветствие, которым открывается «Послание к Римлянам» св. Игнатия:
Несмотря на то, что это приветствие изобилует превосходными степенями - обычная дань восточному красноречию, - использовать этот текст как свидетельство в пользу первенства римского престола невозможно. В полном согласии со своим учением о Церкви. Игнатий употребляет выражение «церковь, председательствующая в столице области римской». Туманное «первенствующей в любви» также вряд ли может служить оправданием амбициозным претензиям, связанным с папским титулом, тем более что римский епископ ни в приветствии, ни вообще в послании не упоминается.
Сведения о жизни
Сведения о Игнатии содержатся в Церковной истории Евсевия Кесарийского (). Согласно Евсевию, Игнатий был сослан в Рим, где пострадал за Христа 20 декабря 107 года в период правления Римского Императора Траяна ( - ), будучи брошен львам на арене .
Прозвище, по одной из версий предания, получил от того, что Иисус брал Игнатия-ребёнка на руки, о чём повествует Евангелие от Матфея (18:2-5); по другой, значит «носитель Божественного духа».
Известен как предполагаемый автор семи дошедших до нас посланий, которые он написал во время своего путешествия под стражей в Рим . Пять из них были направлены христианским общинам Ефеса, Магнезии, Траллии, Филадельфии и Смирны, пославших своих представителей приветствовать исповедника, проезжавшего по их территории, и получить его благословение. Одно из посланий обращено к Поликарпу, епископу Смирнскому, а седьмое - к христианской общине Рима.
О жизни и деятельности Игнатия нам известно немногое. Игнатий был первым крупным христианским писателем нееврейского происхождения и из нееврейской среды. Предполагают, что он был сирийцем - на том основании, что греческий язык его посланий несовершенен. Исходя из содержания посланий, можно считать его первым послеапостольским автором, не укорененным в ветхозаветной традиции. Евсевий Кесарийский сообщает (Церковная история III.22), что Игнатий был вторым епископом Антиохии после апостола Петра и преемником Еводия; Феодорит же утверждает, что он был преемником самого апостола Петра. Некоторые авторы высказывают предположение, что Еводий и Игнатий были одновременно епископами в Антиохии: Еводий был поставлен для иудеев, а Игнатий - для христиан из язычников. Св. Иоанн Златоуст называет Игнатия «образцом добродетелей, явившим в лице своем все достоинства епископа».
Мученические Акты (протоколы допроса и приговор) св. Игнатия - позднего происхождения (IV и V век). Они были изданы Руинартом в 1689 году (Martirium Colbertinum) и Дресселем в 1857 году (Martirium Vaticanum). В них сообщается дата смерти Игнатия - 20 декабря (год не указан). В этот день (по юлианскому календарю) и совершается его память в Восточной Церкви; Западная Церковь с 1969 года совершает память его мученической кончины 17 октября, по указаниям восточного мартиролога (IV век) в его сирийской версии.
Послания Игнатия
Шесть посланий адресовано местным Церквам и одно частное - Поликарпу Смирнскому , который собрал и издал их:
- Послание к ефесянам (Пер. прот. Г. Павского , Пер. Каз. Дух. Акад. , Пер. прот. П. Преображенского , Псевдо-Игнатий)
- Послание к магнезийцам (Пер. прот. Г. Павского , Пер. Каз. Дух. Акад. , Пер. прот. П. Преображенского)
- Послание к траллийцам (Пер. прот. П. Преображенского)
- Послание к филадельфийцам (Пер. прот. П. Преображенского)
- Послание к римлянам (Пер. прот. Г. Павского , Пер. Каз. Дух. Акад. , Пер. прот. П. Преображенского , Псевдо-Игнатий)
- Послание к смирнянам (Пер. прот. П. Преображенского)
- Послание к Поликарпу (Пер. прот. Г. Павского , Пер. Каз. Дух. Акад. , Пер. прот. П. Преображенского , Псевдо-Игнатий)
Послания - драгоценный источник сведений о мужеапостольской эпохе Церкви, о которой нам известно весьма мало.
Богословское учение св. Игнатия
Тропарь священномученику Игнатию
Апостольских нравов подражателю/ и престола их снаследниче,/ архиереев удобрение/ и мучеников славо, Богодухновенне,/ на огнь, и меч, и звери дерзнул еси веры ради/ и, слово истины исправляя,/ до крове пострадал еси, священномучениче Игнатие,/ моли Христа Бога/ спастися душам нашим.
Примечания
См. также
Ссылки
- Мученичество святого Игнатия Богоносца (Антиохийские акты) (Христианское чтение. СПб., 1822)
- Евсевий, еп. Кесарийский . Церковная история. Книга III (гл. 36. Об Игнатие и его посланиях ) (СПб., 1848)
- Свт. Иоанн Златоуст . Похвала святому священномученику Игнатию Богоносцу, бывшему архиепископу Антиохии Великой, который был отведен в Рим и там потерпел мученичество, а оттуда опять перенесен в Антиохию ("Игнатий не видел Христа и не наслаждался общением с Ним ") (СПб., 1896)
- Краткие сведения о святом Игнатии Богоносце и его посланиях (Православный собеседник. Казань, 1855)
- К. И. Скворцов . О посланих св. Игнатия Богоносца (Труды Киевской Духовной Академии. Киев, 1872)
- Прот. Петр Преображенский . О святом Игнатие Антиохийском и его посланиях (СПб., 1895)
- С. В. Троицкий . Игнатий Богоносец, св. епископ Антиохийский (Ст. из ПБЭ. Пг., 1904)
- Св. Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский. Подлинные послания
- Скурат К. Е. Святой Игнатий Богоносец, епископ Антиохийский
- Игнатий Богоносец (Антиохийский) в Научной библиотеке
- Священномученик Игнатий Богоносец: Православный календарь .
Wikimedia Foundation . 2010 .
- Игнатий Андреевич Коссович
- Игнатий Антиохийский (Богоносец)
Смотреть что такое "Игнатий Антиохийский" в других словарях:
ИГНАТИЙ АНТИОХИЙСКИЙ - ИГНАТИЙ АНТИОХИЙСКИЙ (Ιγνάτιος, Ignatius) Игнатий Богоносец, (кон. 1 в. ум. 107/117) церковный деятель, епископ Антиохии, один из т. н. “апостольских отцов” христианских писателей и богословов следующего после апостолов поколения. Казнен в… … Философская энциклопедия
