Домой Маникюр А кости земле на предание. Сказание о граде китеже Повесть и взыскание о граде сокровенном Китеже

Маникюр

А кости земле на предание. Сказание о граде китеже Повесть и взыскание о граде сокровенном Китеже

Творение является произведением, повествующим о реально произошедших событиях в Древней Руси, изложенных в форме летописи.

Неподалеку от притока Волги реки Ветлуги в глухой трущобе располагается озеро, воды которого, отливая голубым оттенком, в любое время дня и ночи недвижимы, лишь иногда их легонько трогает незаметная рябь. В некоторые дни на тихих озерных берегах может послышится звук далекого звона церковных колоколов и тихое пение.

В древние времена в местах, где сейчас находится озеро, находится русский град Китеж, в центральной части которого возвышаются золотые главы шести церквей, построенных во имя пресвятых апостолов. Основателем града Китежа упоминается в летописи великий и благоверный князь Георгий Всеволодович, который по решению православной церкви причислен к лику святого мученика.

Во время нашествия на Русь монголо-татарских племен, возглавлявший завоевание русских земель хан Батый устремляется к славному граду Китежу, желая захватить невероятной красоты город.

Подъехав к стенам стольного града, татарское войско крайне удивлено, поскольку городское население не собирается защищать град и не возводит защитных укреплений. До слуха завоевателей доносится лишь звон церковных колоколов и беспрерывные молитвы жителей о спасении своего славного города.

При первом же пересечении татарами городских границ из недр земли начинают бить многоводные родники, которые заставляют захватчиков трусливо отступить.

В момент прекращения шума воды на месте стоявшего города остаются лишь волны, а вдалеке виднеется одинокий блестящий крест собора, который медленно погружается под накатавшие волны и вскоре полностью исчезает.

В настоящее время дорога к озеру, где когда-то стоял стольный град Китеж, ведет тропа, прозванная в народе Батыевой.

Картинка или рисунок Сказание о граде Китеже

Другие пересказы для читательского дневника

Краткое содержание Кондратьев Сашка кратко и по главам
Вечером, Сашка заступил на ночной пост. Два месяца он уже находился на войне, а живого врага вблизи еще не удалось увидеть. Напарник ему достался никудышный, уже не молодой и ослабленный от голода.
Краткое содержание Про это Маяковский
Краткое содержание Гоголь Ревизор (кратко, по главам, действиям, явлениям)
1835 год. Россия. Гоголь пишет свою пьесу «Ревизор». Суть сюжета «Ревизора» в том, что в неком населенном пункте N появляется некий господин проездом. Его местные жители принимают за ревизора, которого со дня на день ожидают из самой столицы.
Краткое содержание Зощенко Аристократка
В произведении «Аристократка» затрагивается тема недопонимания между женщинами и мужчинами в шутливой форме. Автор описывает расхождение подлинного понятия аристократии с мнимым и разницу в социальном неравенстве
Краткое содержание Сказки по телефону Родари
У господина Бьянки была дочка. Провожая отца, она напоминала, что хочет услышать новую сказку. Засыпала только, когда слушала новую историю. И он стал перед сном по телефону делиться с дочкой новыми сказками

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Александр Музафаров
Таинственный Китеж-Град

* * *

Легенды и история. Вместо предисловия

Одной из самых известных легенд русской истории является рассказ о таинственном граде Китеже. Будто бы был он основан в глухих заволжских лесах князем Владимирским Георгием1
В Древней Руси имена Юрий и Георгий еще не стали полностью различными. Юрий воспринимался как русифицированная форма греческого имени Георгий, иногда летописцы употребляли промежуточную форму этого имени – Гюргий. В историографии великого князя Владимирского называют как Юрием Всеволодовичем, так и Георгием Всеволодовичем. На страницах этой книги будет употребляться форма Георгий.

Всеволодовичем, был большим, с тремя, а кто говорит и с семью белокаменными церквями, с богатым и благочестивым населением. В роковом для русской истории 1238 году подошло под его стены войско Батыево. Погиб в битве и храбрый князь Георгий, и воины его, и взошли было татары на городские стены, как по молитве жителей сам Господь укрыл город и от захватчиков и от нашего грешного мира, а на его месте возникло озеро с чистой, прозрачной водой. И будто бы даже сейчас благочестивый путник может услышать на берегу озера, как звонят там, в глубине колокола града Китежа, что по-прежнему пребывает в инобытие…

В начале ХХ века Николай Андреевич Римский-Корсаков сочиняет знаменитую оперу «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии», после чего местная легенда занимает место не только в русской национальной, но и в мировой культуре.

Образ града Китежа используют писатели и публицисты, философы и мыслители. В нем видят и красоту русской души, и сокровенные чаяния народа, и представления об идеальном, и… и чего только еще не видят. Китеж стал символом, причем символом многозначным. Можно сказать, что каждый ищет свой град Китеж, и поэтому многозначный символ снова обретает однозначность как символ чего-то глубокого, сокровенного и светлого.

Но что стоит за легендой? Существовал ли на самом деле град Китеж и какая судьба постигла его на самом деле? В поисках ответа на этот вопрос любознательный человек обратится к историкам и краеведам, и тем есть что ответить. Однако, прежде чем предоставить слово профессионалам, попробуем рассмотреть другой, не менее значимый вопрос – о роли исторической легенды в нашем понимании истории.

Вопреки распространенному мнению, история – точная наука, что с готовностью подтвердит вам любой добросовестный историк. В основе исторического знания – набор несомненных фактов, установленных на основании анализа многочисленных исторических источников – письменных документов, сохранившихся до нашего времени артефактов и памятников, материалах археологических раскопок и т. д. Работа историка и состоит в сборе исторического материала и процеживании его через жесткое сито исторической критики, позволяющей выделить крупицы реальных событий – исторических фактов, этих первичных кирпичиков исторического знания.

Факт – такая же научная величина, как и результат химического опыта или физического эксперимента. Но, в отличие от физика или химика, историк лишен возможности не только повторить опыт, но даже наблюдать его. Он восстанавливает факты по чужому лабораторному журналу, к тому же журналу неполному, в котором выдраны многие страницы, а некоторые хоть и уцелели, но подпалены огнем и залиты кровью. К тому же этот журнал вел не коллега-историк, пусть и живший давным-давно. Нет, его вел дипломат, пишущий доклад своему государю, воевода, склонный в донесении приуменьшить свои потери, и преувеличить число павших врагов, чиновник, подсчитывающий налоги, и т. д. Каждый из этих людей писал в меру своего знания («бежал противник неведомо куда») и своих интересов («Никак не мочно было удержать то место, государь, понеже воды там для лошадей нет»). А ведь еще сочинения полемические, идеологические, нравоучительные и т. д., где факты и вовсе отходят на второй, если не на третий план. Зачем же их принимать во внимание? Оттого, что других, более достоверных, нет. О грандиозной войне между древними ахейскими и малоазиатскими племенами мы знаем из поэмы слепого сказителя, жившего спустя полтысячи лет после нее.

Но есть и еще одна проблема. Историк – тоже человек, и ничто человеческое для него чуждым не является. Химик, записывая в лабораторный журнал реакцию растворения железа в кислоте, не испытывает ни симпатии к металлу, ни ненависти к едкой жидкости. Он имеет дело с неживой природой. Но человек не может быть равнодушным к живой природе, а особенно к деяниям себе подобных. Одни деятели прошлого вызывают симпатию, другие – антипатию, и ничего поделать с этим нельзя, таково свойство человеческой натуры. Разве совсем равнодушный к деяниям и деятелям людей прошлого исследователь может быть нейтральным или, говоря современным языком, объективным. Но как можно изучать предмет и оставаться к нему равнодушным?

Поэтому будет нелепым требовать от историка пресловутой «объективности», это невозможно в принципе, а если и возможно, то ценой весьма некачественной работы.

Объективности требовать нельзя, но можно и должно требовать добросовестности. Этим и отличается труд профессионального историка от труда любителя или дилетанта. Симпатии к историческому персонажу не помешают добросовестному исследователю опубликовать и те факты, которые будут неприглядными для его героя. Главное для добросовестного историка не защита своей точки зрения на события и процессы, а сбор и анализ фактов. А то, что кто-то на основании этих же фактов может прийти к противоположным взглядам на минувшее, – только в плюс.

Осознание этой двойственной – рациональной и одновременно эмоциональной – составляющей исторического знания поможет нам понять, как возникают исторические легенды. В отличие от устного предания, которое представляет собой передачу устной памяти по наследству, легенда – это результат сознательного творчества. Ее сочиняют, беря за основу некоторое количество исторических фактов, но подчиняя их эмоционально окрашенной идее. В отличие от сказки, действие в легенде происходит в реальном мире. Ее герои претендуют на реальность и место в истории, но предстают в рассказе такими, какими хочется их видеть автору. Так появляется бесстрашный вельможа рязанский Евпатий Коловрат и громит несметные полки Батыевы, горит под огненосными птицами княгини Ольги град Коростень, так уходит под воду град Китеж.

Таким образом, легенда больше говорит о своих создателях, чем о событиях, о которых пытается поведать. Поэтому обычно легенды изучаются как источники по времени своего создания, как памятники литературы, где мысли и мотивы автора важнее описанных в сюжете событий.

Обычно… Но в случае, когда у нас весьма мало информации об эпохе, нельзя пренебрегать даже такими источниками, как легенда.

А о домонгольской истории Руси мы знаем очень мало. Как, возразит читатель, неужели мало? А летописи? Былины? Сотни лет работы историков и археологов – неужели все это не позволяет нам проникнуть сквозь толщу времени?

Все это, конечно, верно. История научного изучения Древней Руси начинается в XVIII веке, первые археологические раскопки – в первой трети XIX столетия, и с тех пор ученые узнали очень многое. Но есть проблема, перед которой бессильны лучшие умы, – скудость источников.

Автор интересной книги о жизни средневекового Парижа французский историк Симона Ру сетует на малое количество городских документов, сохранившихся с XIII века. Но упоминает, что в распоряжении исследователей находятся такие важные источники информации, как налоговые реестры, реестры недвижимости, всего несколько десятков письменных источников, и есть надежда на обнаружение новых.

У русских историков эти слова могут вызвать лишь чувство зависти – доступный им письменный материал значительно меньше. Согласно подсчетам д.и.н. Владимира Андреевича Кучкина, от XII века до нас дошло 8 (восемь!) частных актов, а от XIII века – целых 15. Итого 23 документа за два столетия истории всей Русской земли.

В XIII веке Владимир на Клязьме – стольный град главного героя китежской легенды князя Юрия Всеволодовича – не уступал размерами Парижу. Периметр стен русского города составлял 7 верст, а французского – 5 километров 300 метров. Видимо, не меньшим было и население. Но если историк Парижа располагает десятками государственных и частных документов, то историк Владимира не имеет ни одного! Мы знаем, что в городе жили десятки тысяч людей, но как была организована городская жизнь, как жили люди, кто решал сложные вопросы функционирования городского хозяйства, в каких отношениях они были со своим князем – об этом можно только догадываться.

Конечно, есть сводные источники – летописи. Но самая древняя дошедшая до нас летопись – Лаврентьевская – была написана в 1377 году. А значит, о более ранних событиях мы знаем только в пересказе авторов, живших порой через столетия от них.

В нашей древней истории догадки и реконструкции занимают весьма большее место, заменяя достоверные сведения. Поэтому и не могут историки позволить себе пренебречь любым источником информации, даже таким заведомо недостоверным, как легенда.

Китежская легенда не только историческая, но и географическая, местная. Названия населенных пунктов, рек, озер упоминаются не как фон, а как непосредственная часть повествования. Град Китеж исчезает только в водах озера Светлояр, и только в них. Озеро – не отвлеченный, почти метафизический символ всепокрывающих вод (хотя и символ тоже), но и реальный водоем, присутствие которого в рассказе усиливает его достоверность. Кто же в лесном Заволжье не знал озера Светлояр?

Местные легенды обычно считаются частью устной традиции исторической памяти, но это далеко не всегда так. Порой сюжеты литературных произведений проникают в массовое сознание и становятся частью местных исторических преданий.

Например, коломенские краеведы отмечают, что среди населения города получили распространение рассказы об удальце Торопке, застрелившем монгольского хана Кулькана, о сорока прекраснейших коломенских девушках, заживо сожженных на погребальном костре этого злосчастного сына Чингисхана. Между тем источником этих «преданий» является не устная память предков, а роман писателя Василия Яна «Батый».

Фольклористы комплексной экспедиции Академии наук СССР, которая в 60-е годы ХХ века занималась поиском вероятного места Ледового побоища, отмечали, что наряду с прадедовскими рассказами, важным источником местных преданий о событиях XIII века, стал фильм «Александр Невский», вышедший на экраны в 1938 году.

Человек не может оставаться равнодушным к месту своего обитания, он описывает окружающую его местность, черпая сведения о ее истории отовсюду, где только можно. Географические названия наполняются смыслом и историей, пусть и выдуманной – так возникает явление, которое специалисты называют «народной этимологией».

Но случается, что местная легенда действительно хранит память о событиях далекого прошлого. И довольно часто именно анализ этой исторической информации позволял ученым совершать значительные открытия.

Сохранились ли в Китежской легенде какие-нибудь уникальные сведения о событиях XIII века, или она возникла много позднее и повествует о других событиях? Существовал ли когда-нибудь град Китеж? И если «да», то где он находился? Как связана его история с судьбой великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича?

Чтобы разобраться и найти ответы на эти вопросы, нам придется совершить путешествие в трех измерениях – в пространстве, во времени и по страницам статей и монографий.

Не будем откладывать, в дорогу, читатель!

Фонду изучения исторической перспективы за помощь и поддержку при написании этой книги

Глава первая. Легенда и историки

Чтобы путешествие в интересное и примечательное место стало действительно интересным, а все достопримечательности замечены и осмотрены, разумный человек постарается заранее к нему подготовиться. Не ограничиваясь банальным путеводителем, он прочитает рассказы тех, кто побывал тут ранее, написанные специалистами или краеведами книги, рассмотрит фотографии, карты и схемы. С такой подготовкой можно увидеть куда больше и куда лучше все запомнить. Конечно, можно примчаться к древнему храму или развалинам крепостной стены, не зная ничего об их истории, удивиться и восхититься красотой, а потом кусать локти, потому что множество «слонов» осталось незамеченным и неувиденным.

Уподобимся путешественнику благоразумному, и потому, прежде чем отправиться по китежским местам, обратимся к работам историков и краеведов.

Впервые легенда была опубликована в 1843 году в двенадцатом (декабрьском) номере «учебно-литературного журнала» «Москвитянин», главным редактором и издателем которого был известный русский историк Михаил Погодин. Автором небольшой статьи «Китеж на Светлояром озере» был житель уездного города Семенова Степан Прохорович Меледин, который представил легенду как запись преданий, существующих у местных жителей.

В действительности главным источником информации была старинная старообрядческая рукопись «Книга, глаголаемая Летописец», один из списков которой попал в собрание семеновского обывателя. Книга считалась тайной, да и власть косо посматривала на старообрядческое творчество. Настолько косо, что даже публикация в «Москвитянине» вызвала донос одного из борцов со староверами. Власти дали делу ход, и суд по рассмотрении дела постановил: «…мещанина Меледина, в сочинении которого важности, кроме голословности, ничего не заключается», как невиновного; «от суда и следствия “учинить” свободным».

Поэтому полный текст «Книги глаголаемой Летописец» был опубликован только в 1862 году, когда изменились и цензурные условия, и политика властей в отношении старообрядцев.

Личность Степана Меледина до недавнего времени оставалась малоизвестной для широкой публики. Лишь недавно нижегородский библиофил Юрий Григорьевич Галай восстановил вехи биографии этого незаурядного человека. Он родился в 1786 году в городе Семенове в семье старообрядцев «добропорядочного поведения», промышлявших мелкой торговлей и землепашеством. Степан Прохорович с детства увлекся чтением, начал с богословских книг, потом познакомился со светскими, потом составил одну из первых в губернии библиотек.

Постепенно у Меледина родилась идея создать частную библиотеку, которая должна была способствовать просвещению и окупать свое содержание.

В уездном городе Семенове дело пошло неважно. Подписчиков было немного, желающих читать книги даром – чуть больше, поэтому работа библиотеки не приносила создателю ни морального, ни материального удовлетворения.

В 1844 году Степан Прохорович подает прошение министру народного просвещения, в котором просит дозволение открыть свою библиотеку в Нижнем Новгороде. Согласие министерства было быстро получено, и началась долгая история первой нижегородской библиотеки. Даже в губернском городе читателей было недостаточно, чтобы предприятие вышло на самоокупаемость. Содержатель все больше залезал в долги, но проявил настойчивость и дела не сворачивал до самой своей смерти в 1865 году. После этого его собрание вошло в состав Нижегородской публичной библиотеки, созданной Министерством народного просвещения и получившей вскоре поддержку властей города. Отрадно, что в наши дни о Степане Прохоровиче Меледине вспомнили земляки, появились статьи, посвященные его жизни и деятельности, в Нижегородской областной библиотеке прошла специальная выставка.

После публикации в «Москвитянине» китежская легенда удостоилась упоминания… в отчетах чиновников, занимавшихся по долгу службы изучением положения раскольников в Нижегородской губернии.

В 1854 году был опубликован «Отчет о современном состоянии раскола в Нижегородской губернии», автором которого был коллежский советник Павел Иванович Мельников. В те времена он был известен как один из суровых гонителей старообрядцев, отличный чиновник Министерства внутренних дел.

На страницах официального «Отчета» чиновник подробно описывает китежскую легенду, локализуя ее распространение вокруг озера Светлояр (тогда это название писалось раздельно – Светлый Яр). В качестве источника легенды упомянута рукопись «Китежский летописец». Само предание Мельников счел «исторически нелепым», а почитание окрестными жителями озера Светлый Яр – суеверием. В приложении к отчету чиновник опубликовал еще один письменный источник китежской легенды – «Послание отца к сыну», – небольшую по объему рукопись, написанную от лица человека, попавшего в невидимый город и успокаивающий семью в отношении своей судьбы2
Текст смотри в Приложении.

Однако Павел Иванович был не только чиновником, но и писателем, публикующим свои произведения под псевдонимом Андрей Печерский. В начале семидесятых годов девятнадцатого века, давно уже выйдя в отставку, он начинает публиковать свое наиболее известное литературное произведение – роман-дилогию «В лесах» и «На горах». В первом из них красиво и поэтично описывается китежская легенда. При этом она никаким образом не связывается со старообрядчеством, а, напротив, рассматривается как древнее предание «исконной и кондовой» Руси. Автор романа отдал предпочтение романтической, древней части легенды, игнорируя скептическое отношение своего чиновничьего прошлого.

К началу ХХ века восприятие легенды было двояким: историки относились к ней скептически и если рассматривали, то в аспекте истории старообрядчества, но писатели, поэты, художники, музыканты вслед за Мельниковым-Печерским попали под обаяние предания. На озере Светлояр побывали Владимир Короленко, Иван Бунин, Аполлон Майков, Михаил Пришвин и даже Максим Горький.

В 1901–1904 годах композитор Николай Андреевич Римский-Корсаков создает оперу «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии», положив в основу сюжета китежскую легенду и другие памятники древнерусской литературы – «Повесть о Петре и Февронии Муромских», «Повесть о горе злосчастие» и т. д. Либретто для нее написал Владимир Иванович Бельский. Премьера оперы состоялась в 1907 году на сцене Мариинского театра в Санкт-Петербурге. Она неоднократно ставилась в российских и зарубежных театрах и вошла в золотой фонд русской музыкальной классики.

Декорации к постановкам писали известные художники, в том числе Иван Билибин и Николай Рерих. Последний не преминул в своих заметках связать китежскую легенду со сказаниями о подземных городах, бытующих у других народов, и увидеть в нем оккультный смысл – «Вся земля толкует о подземных городах, о хранилищах, о храмах, ушедших под воду. И русский, и нормандский крестьянин знает это одинаково твердо. Так же как житель пустынь знает о сокровищах, иногда сверкающих из-под волн песков пустынь и снова – до времени – уходящих под землю. К одному костру сходятся помнящие о положенных сроках. Не о суеверии, но о знании говорим. О знании, выраженном в прекрасных символах».

Благодаря художественным произведениям легенда стала широко известной и стала восприниматься как предание о временах древних. В ней перестали видеть местное раскольническое предание, напротив, причастность старообрядцев к Китежу стала восприниматься как свидетельство древности истории, ведь сторонники старой веры в глазах обывателя выглядели хранителями этой древности.

Авторы популярных книг и статей, посвященных монгольскому завоеванию, стали упоминать китежскую легенду как одно из дошедших до нас древних преданий, достоверность которого не подтверждена, но которое, несомненно, основано на реальных событиях.

Распространение этого мнения в обществе заставило историков обратить внимание на легенду и проанализировать ее с точки зрения исторической науки.

Наиболее подробным исследованием такого рода стала изданная в 1936 году монография В. Л. Комаровича «Китежская легенда. Опыт изучения местных легенд».

Василий Леонидович Комарович родился 1 января 1894 года в с. Воскресенске Макарьевского уезда Нижегородской губернии в семье врача. В 1912 году В. Л. Комарович окончил первую классическую нижегородскую гимназию и поступил в Петербургский университет на историко-филологический факультет, где специализируется на изучении древнерусской литературы и фольклора. Научными руководителями талантливого студента были А. К. Бороздин и А. А. Шахматов. Последний рекомендовал Комаровича к оставлению в университете «для подготовки к профессорскому званию». Но на календаре был роковой для русской истории 1917 год.

Спасаясь из революционного Петрограда, Комарович возвращается в Нижний Новгород, где становится преподавателем только что образованного Нижегородского государственного университета. Это учебное заведение появилось в результате слияния Вольного народного университета (созданного в 1916 году по образцу университета Шанявского в Москве), Высших сельскохозяйственных курсов и эвакуированного из Варшавы политехнического института. Одним из первых факультетов ННГУ был исторический, но просуществовал он недолго – в 1921 году был ликвидирован, как и все исторические факультеты в стране.

В. Л. Комарович возвращается в Петроград и поступает на работу в отдел древнерусской литературы Пушкинского дома. Именно здесь и создается монография о китежской легенде.

Изучая собранные фольклористами устные предания и рассказы о Китеже и Светлояре, ученый выделил три типа основных версий легенды с заметно отличающимся сюжетом.

Первая из них была связана с древними языческими верованиями, причем не русскими, а марийскими. Марийцы, или, как их называли в древнерусских источниках, «луговая черемиса», населяли эти места вплоть до XVI века, когда были в основном ассимилированы русскими переселенцами. В этой версии предания город прятался не от Батыя, а от Девки-Турки – женщины-насильницы, что на диком коне проносится, сея смерть и разрушения.

Вторая версия связана, с одной стороны, с древними погребальными языческими обрядами, которые привнесли в нее мотив горы, скрывающей в себя ушедших от мира, – т. е. могильного кургана, а с другой – с событиями XVI–XVII веков, в том числе и с преследованиями раскольников. В этой версии легенды от злодея Батыя скрывается не град Китеж, а некий безымянный, но святой монастырь. В отдельных вариантах этой версии легенды главным злодеем выступает не Батый, а «царь нечестивый Пятерим», в котором историк опознал реальное историческое лицо – нижегородского епископа Питирима (1719–1725), активного противника старообрядцев.

Наконец, третья версия легенды не носила самостоятельного характера, а являлась пересказом «Китежского летописца». Если первые две версии не выходили за рамки сугубо местных преданий, то третья содержала в себе наибольшее количество исторических сведений, а главное – увязывала легенду с конкретными событиями и персоналиями русской истории, поэтому именно она и привлекла к себе наибольшее внимание историка.

Будучи учеником одного из классиков науки о летописях А. А. Шахматова, В. Л. Комарович применил для изучения «Книги глаголаемой Летописец» те же методы анализа литературных памятников, которые применялись его учителем для анализа древних русских летописей3
Для удобства читателя полный древнерусский текст «Книги глаголаемой Летописец» приведен в Приложении.

Ему удалось описать двенадцать списков «Книги», из которых девять содержали полную версию легенды, один, озаглавленный «Летописец об убиении благоверного князя Георгия Владимировича», содержит в себе исключительно исторический материал и завершается сценой разорения Большого Китежа и погребения князя, и еще два, в которых последний раздел легенды, в котором говорится о чудесном сокрытии града, имеет отдельное название – «Повесть и взыскание града сокрытого Китежа».

Анализ текстов позволил Комаровичу выстроить следующую последовательность появления письменных источников о граде Китеже:

«Повесть об убиении благоверного князя Георгия Владимировича»;

«Послание от отца к сыну»;

«Повесть и взыскание града сокрытого Китежа»;

«Книга глаголаемая Летописец».

Последняя представляет собой творческую компиляцию первых трех источников с добавлением некоторого объема авторского текста.

Подробное изучение особенностей текстов позволило довольно точно определить место и время создания «Книги глаголаемой Летописец». Это произошло в 80–90-е годы XVIII века в среде старообрядцев-бегунов, скорее всего, в селе Сопелки Ярославской губернии – традиционном центре бегунов4
Бегуны – одно из течений старообрядцев-беспоповцев. Возникло после 1766 года из числа раскольников, отказавшихся от легализации (записи в раскол) и перешедших на нелегальное положение. Бегуны отказывались от выполнения любых гражданских повинностей и обязанностей и любых вообще форм отношения с обществом. Поэтому сторонники этого направления не заводили имущества, не получали документов, отказывались от уплаты налогов, военной службы и т. д. От возникавших в таких случаях преследований властей спасались бегством (отсюда и название) и переходом на нелегальное положение. Несмотря на преследования со стороны как императорских, так и советских властей, отдельные общины бегунов сохранились до настоящего времени и по-прежнему предпочитают скрываться от мира.

Создание второго и третьего памятников – «Послания отца к сыну» и «Повести и взыскании» – В. Л. Комарович относил к самому началу XVIII века, а местом создания считал Спасораевский (Спасский) Кезинский монастырь, братия которого долгое время придерживалась старого обряда, что и привело к фактическому разгрому обители нижегородским епископом Питиримом в 1713 году.

Наибольший интерес у историка вызвал древний источник – «Повесть об убиении благоверного князя Георгия Владимировича». Особенности языка «Повести» позволили отнести создание этого памятника к первой половине XVII века, при этом в его основе могли находиться и более древние источники. Обилие местных деталей и точное знание автором географии Заволжья позволили локализовать его создание окрестностями Городца, а точнее – самим городом.

Внимание исследователя привлекла грубая и необъяснимая на первый взгляд историческая ошибка автора «Летописца об убиении», который не только приписал Георгию Всеволодовичу основание Городца (впервые упоминаемого в летописях за шестнадцать лет до рождения князя), но и сделал его сыном псковского князя Всеволода (в крещении – Гавриила) Мстиславича, умершего в 1138 году и прославленного Русской церковью как святой благоверный князь Всеволод Псковский.

По мнению Комаровича, указание на псковское происхождение главного героя «Летописца об убиении» может быть объяснено тесными связями с Псковом нижегородских князей в конце XIV – начале XV в. Само имя Георгия Всеволодовича – условное. Образ этого князя собирательный, а реальными его прототипами историк посчитал князей Нижегородского дома, прежде всего князя Василия Кирдяпу и его потомков.

Для любителя истории русского средневековья: Василий Кирдяпа и его брат Семен, сыновья суздальского князя Дмитрия Константиновича, известны прежде всего как участники событий 1382 года, связанных с осадой Москвы войском хана Тохтамыша, сыгравшие в них весьма зловещую роль.

После нескольких дней осады русской столицы, убедившись в неприступности городских стен, хан Тохтамыш решил одолеть жителей хитростью. Как сообщает старинная «Повесть о нашествии Тохтамыша»:

«После трех дней осады на четвертый день утром, в час полдника, по повелению царя подъехали к городу набольшие татары и князья ордынские, и советники его, а с ними два князя суздальских Василий да Семен, сыновья великого князя Дмитрия Суздальского. И, приблизившись к самым стенам городским как неприкосновенные послы, начали они говорить людям, бывшим в городе: “Царь вас, своих людей, хочет помиловать, ибо неповинны вы и не за что предавать вас смерти; не с вами он воевать пришел, а на великого князя Дмитрия Ивановича ополчился, а вы же достойны от него милости, и ничего другого он от вас не требует, разве что желает, чтобы вы, оказав ему честь, вышли ему навстречу с дарами и вместе со своим князем; ведь хочет он повидать город этот, и в него войти, и в нем побывать, а вам дарует мир и любовь свою, а вы ему ворота городские отворите”. Так же и князья Нижнего Новгорода говорили: “Поверьте нам, мы ведь ваши князья христианские, вам то же самое говорим и клятву в том даем”».

Дальнейшее хорошо известно: поверив клятве князей, москвичи открыли ворота, татары ворвались в город и перебили всех, кто в нем находился.

Неудивительно, что после этого нижегородские князья долго не могли примириться с государями, и временами вынуждены были бежать и скрываться от них.

По мнению В. Л. Комаровича, поводом к созданию «Летописца об убиении» послужили события конца XIV – начала XV в., когда московские воеводы преследовали князя Юрия Васильевича Кирдяпина и в конце концов убили его5
Похожую точку зрения на китежскую легенду высказывал известный писатель и ученый-филолог Дмитрий Михайлович Балашов. Как и многие советские историки, он придерживался мнения о древнем происхождении китежской легенды, но связывал ее появление не с монгольским нашествием XIII века, а с деятельностью московских князей по подчинению соседних княжеств во времена Ивана Калиты и его наследников. В его романе «Похвала Сергию» древний Китеж скрывается в водах озера не от татар, а от московских сборщиков дани.

Описание дороги из Городца к Светлояру исследователь посчитал описанием части древнего пути из Городца в вятские земли, где потомки Василия Кирдяпы порой находили убежище. Ученый предположил, что рассказ о его бегстве из Городца в Вятку, погоне за ним московских войск и смерти после короткой схватки где-то на берегу Керденца или Светлояра и лег в основу рассказа.

Совпадение имен Юрия Васильевича или Георгия (Юрия) Всеволодовича привело к переносу событий XV века в XII, и постепенно более известный в нижегородских землях владимирский князь вытеснил из предания отчаянного противника Москвы.

Косвенным подтверждением этой версии является родословие князей Шуйских. Официальный государев родословец считал их прямым предком как раз Юрия Васильевича Кирдяпина, сыновьям которого впервые была дана в удел Шуя. Но сами Шуйские считали своим предком именно Георгия Всеволодовича – последнего великого князя Владимирского домонгольского времени.

В. Л. Комарович предположил, что в районе Светлояра или Керженца действительно существовал небольшой городок – опорный пункт на пути от Волги к вятской земле, который и стал прототипом Большого Китежа.

Далее ученый подверг анализу самую первую часть «Летописца об убиении» и установил, что в основе памятника лежит статья из местной летописи, повествующая о постройке в 1164 году в Городце Федоровского монастыря при участии великого князя Андрея Юрьевича Боголюбского и князя Георгия (Юрия) Владимировича Муромского.

Последнюю часть своего труда В. Л. Комарович посвятил анализу топонима Китеж, не встречающегося в других источниках. Напомним, что, согласно легенде, это имя носит не только чудесно исчезнувший город на берегах Светлояра, но и вполне реально существующий Городец на Волге. Однако ни один известный нам источник не называет Городец Китежем. Более того, известно другое его название – Радилов. Откуда же взялось ставшее всемирно известным название?

Ученый обратил внимание на то, что в некоторых вариантах легенды название Китеж записано как Кидеш и даже Кидаш. Последнее может быть связано с упоминанием в былинах городов Кидиш и Кидош. Особенное внимание Комаровича привлекла былина о Суровце-Суздальце, в которой упомянут «славный город Покидош».

Этот былинный город ученые порой соотносят с реальным селом Кидекша, что находится в четырех верстах к востоку от Суздаля. Именно здесь в 1152 году князь Юрий Владимирович, прозванный позднейшими историками Долгоруким, устроил свою резиденцию, построив первый в Залесской земле белокаменный храм в честь святых Бориса и Глеба.

Посвящение было выбрано не случайно: по преданию, именно здесь находился стан Бориса и Глеба в бытность первого князем Ростовским, а второго – Муромским.

Постепенно на месте княжеской резиденции возник город, остатки валов которого видны и по сию пору. Город был разорен и сожжен войсками Батыя, после чего обратился в село, а его белокаменный храм стал центром монастыря.

Книга, называемая Летописец, написана в год 6646 (1237) сентября в пятый день

Был сей святой благоверный и великий князь Георгий Всеволодович сын святому благоверному и великому князю Всеволоду, псковскому чудотворцу, что во святом крещении наречен был Гавриилом. Сей святой благоверный и великий князь Всеволод сын был великому князю Мстиславу, внук же святому и равноапостольному великому князю Владимиру Киевскому, самодержцу Русской земли. Святой же благоверный и великий князь Георгий Всеволодович - правнук святому благоверному и великому князю Владимиру.

А святой благоверный князь Всеволод сначала княжил в Великом Новгороде. Но в свое время возроптали новгородцы на него и решили сами промеж себя: князь наш, некрещеный, владеет нами, крещеными. И сотворили совет, и пришли к нему, и изгнали вон. Он же пришел в Киев к дяде своему Ярополку и сказал ему все, за что изгнан был новгородцами. А тот, узнав об этом, дал ему во владение Вышгород. И здесь уже умоляли его псковичи княжить у них, и он пришел к ним в город Псков. И по некотором времени восприял благодать святого крещения, и наречен был во святом крещении Гавриил. И пребывал в великом лощении и воздержании, а спустя один год в вечный покой отошел, 6671 (1163) года, месяца февраля в одиннадцатый день. И погребен был сыном своим благоверным и великим князем Георгием. И были чудеса многие от святых мощей его во славу и хвалу Христу, богу нашему, и всем святым. Аминь.

Сей святой благоверный князь Георгий Всеволодович по преставлении отца своего благоверного князя Всеволода, нареченного во святом крещении Гавриилом, остался на месте его по мольбе псковичей. Было же это в 6671 (1163) году. Изволил святой благоверный и великий князь Георгий Всеволодович ехать к благоверному князю Михаилу Черниговскому. И когда пришел к благоверному князю Михаилу благоверный и великий князь Георгий, то поклонился благоверному князю Михаилу и сказал ему: «Здрав будь, о благоверный и великий князь Михаил, на многие лета, сияя благочестием и верою Христовою, во всем уподобился прадедам нашим и прабабке нашей, благоверной великой княгине, христолюбивой Ольге, которая обрела самое дорогое и великое сокровище - Христа и веру его святых пророков и апостолов и святых отцов, и благоверному христолюбивому царю и равноапостольному прадеду нашему царю Константину». И сказал ему благоверный князь Михаил: «Здрав будь и ты, о благоверный и великий князь Георгий Всеволодович, пришел ко мне с благим советом и независтливым оком. Ведь что приобрел из-за зависти к дедам нашим Святополк, который возжелал власти и убил братьев своих, благоверных и великих князей! Бориса повелел копьем пронзить, Глеба же ножем заклать, в годы княженья их. Ведь обманул он их льстиво по наущению сатаны, будто мать их при смерти. Они же, как незлобивые агнцы, уподобились благому пастырю своему Христу, не стали супротив брата, врага своего. Господь же прославил святых угодников своих, благоверных князей и великих чудотворцев Бориса и Глеба».

И князь Георгий с князем Михаилом дали друг другу целование, и праздновали духовно, и веселилися; и сказал благоверный и великий князь Георгий благоверному князю Михаилу: «Дай мне грамоту, на Руси нашей по укрепленным местам церкви божий строить и города». И сказал ему благоверный и великий князь Михаил: «Как хочешь, так и созидай церкви божий во славу и хвалу пресвятому имени божию. За такое доброе твое намерение награду примешь в день пришествия Христова».

И пировали они много дней. И когда решил благоверный князь Георгий вернуться в свой удел, тогда благоверный князь Михаил повелел грамоту написать и свою руку приложил к грамоте. И когда благоверный князь Георгий поехал во свое отечество и град, тогда благоверный князь Михаил с великою честью отпускал его и провожал. И когда были уже оба князя в пути и поклонились друг другу на прощание, то благоверный князь Михаил дал грамоту. Благоверный же князь Георгий взял грамоту у благоверного князя Михаила и поклонился ему, а тогда и тот в ответ ему.

И поехал князь Георгий по городам, и когда приехал в Новгород, повелел строить церковь во имя Успения пресвятой владычицы нашей богородицы и приснодевы Марии в год 6672 (1164). Из Новгорода поехал во Псков, город свой, где преставился отец его благоверный князь Всеволод, а во святом крещении Гавриил, новгородский и псковский чудотворец. И поехал из Пскова-града к Москве, и повелел строить церковь во имя Успения пресвятой владычицы нашей богородицы. и приснодевы Марии в год 6672 (1164). И поехал из Москвы в Переславль-Залесский, а из Переславля-града в Ростов-град. В то самое время был в городе Ростове великий князь Андрей Боголюбский. И повелел благоверный князь Георгий в городе том Ростове церковь строить во имя Успения пресвятой владычицы нашей богородицы и приснодевы Марии в год 6672 (1164), месяца мая в двадцать третий день. Во дни великого князя Георгия начали рвы копать под основание церкви и обрели погребенные мощи святителя Христова Леонтия, епископа ростовского, чудотворца, который обратил в Ростове-граде людей в веру Христову и крестил их от мала и до велика. И возрадовался радостью великою благоверный князь Георгий, и прославил бога, давшего ему такое многоценное сокровище, и отпел молебен. И повелел ехать Андрею, князю боголюбскому, в город Муром и строить в городе Муроме церковь во имя Успения пресвятой владычицы нашей богородицы и приснодевы Марии.

Сам же благоверный и великий князь поехал из города Ростова и приехал в город Ярославль, что на берегу Волги-реки стоит. И сел в струг, и поехал вниз по Волге, и пристал к берегу у Малого Китежа, что на берегу Волги стоит, и отстроил его, и начали молить все люди города того благоверного князя Георгия, чтобы образ чудотворный иконы пресвятой богородицы Федоровской перенес в город к ним. Он же прошение исполнил. Начали петь молебен пресвятой богородице. И когда кончили и хотели образ тот нести в город, то образ не сошел с места того, нисколько не сдвинулся. Благоверный же князь Георгий, увидав произволение пресвятой богородицы, избравшей здесь место себе, повелел построить на том месте монастырь во имя пресвятой богородицы Федоровской.

Сам же благоверный князь Георгий поехал с места того сухим путем, а не по воде. И переехал реку Узолу, и вторую реку, именем Санду, и третью реку переехал, именем Саногту, и четвертую переехал, именем Керженец, и приехал к озеру, именем Светлояру. И увидел место то, необычайно прекрасное и многолюдное; и по умолению его жителей повелел благоверный князь Георгий Всеволодович строить на берегу озера того Светлояра город, именем Большой Китеж, ибо место то было необычайно красиво, а на другом берегу озера того была дубовая роща.

И советом и повелением благоверного и великого князя Георгия Всеволодовича начали рвы копать для укрепления места этого. И начали строить церковь во имя Воздвижения честного креста господня, а вторую церковь - во имя Успения пресвятой владычицы нашей богородицы и приснодевы Марии, и третью церковь - во имя Благовещения пресвятой владычицы нашей богородицы и приснодевы Марии. В тех же церквах повелел князь Георгий приделы сделать и в честь других праздников господних и богородичных. Так же и образы всех святых написать повелел.

И город тот, Большой Китеж, на сто сажен в длину и ширину был, и была эта первая мера мала. И повелел благоверный князь Георгий еще сто сажен прибавить в длину, и стала мера граду тому в длину - двести сажен, а в ширину - сто сажен. А начали город тот каменный строить в год 6673 (1165), месяца мая в первый день, на память святого пророка Иеремии и иже с ним. И строился город тот три года, и построили его в год 6676 (1167), месяца сентября в тридцатый день, на память святого священномученика Григория, епископа Великой Армении.

И поехал в Малый Китеж, что на берегу Волги стоит, благоверный князь Георгий Всеволодович. И по построении городов тех, Малого и Большого, повелел он измерить в поприщах, сколь много они расстояния меж собою имеют. И по повелению благоверного князя Георгия намерили сто поприщ. И благоверный князь Георгий Всеволодович, узнав сие, воздал славу богу и пресвятой богородице и повелел также и книгу летописец написать. А сам благоверный и великий князь Георгий повелел всю службу отслужить. И молебен пропев пресвятой богородице Федоровской, по совершении службы той, отплыл в струге своем в путь свой в прежде упомянутый город свой Псков. Народ провожал его с великой честью; и, попрощавшись с ним, отпустили.

Благоверный же князь Георгий Всеволодович, приехав в город свой, прежде названный Псков, много дней пребывал в молитве, и в посте, и в бдении, и раздал много милостыни нищим, и вдовицам, и сиротам. А по построении городов тех прожил семьдесят пять лет.

Было же в год 6747 (1239). Попущением божиим, грехов ради наших, пришел на Русь войной нечестивый и безбожный царь Батый. И разорял он города, и огнем пожигал их, и церкви божий тоже разорял, и огнем пожигал. Людей же мечу предавал, а малых детей ножом закалывал, младых дев блудом осквернял. И был плач великий.

Благоверный же князь Георгий Всеволодович, слышав обо всем этом, плакал горько. И, помолившись ко господу и пресвятой божией матери, собрал свое воинство, и пошел против нечестивого царя Батыя с воинами своими. И когда вступили в сражение оба воинства, была сеча великая и кровопролитие. В ту пору у благоверного князя Георгия было мало воинов, и побежал благоверный князь Георгий от нечестивого царя Батыя вниз по Волге в Малый Китеж. И долго сражался благоверный князь Георгий с нечестивым царем Батыем, не пуская его в город свой.

Когда же наступила ночь, тогда благоверный князь Георгий вышел тайно из этого города в Большой град Китеж. Наутро же, когда проснулся тот нечестивый царь, то приступил приступом с воинами своими к городу и захватил его. И всех людей в городе этом побил и порубил. И, не найдя благоверного князя в городе том, начал мучить одного из жителей, а тот, не вытерпев мук, открыл ему путь. Тот же нечестивый погнался вослед князю. И когда пришел к городу, напал на него со множеством своих воинов и взял тот город Большой Китеж, что на берегу озера Светлояра, и убил благоверного князя Георгия, месяца февраля в четвертый день. И ушел из города того нечестивый тот царь Батый. И после него взяли мощи благоверного князя Георгия Всеволодовича. И после того разорения запустели города те, Малый Китеж, что на берегу Волги стоит, и Большой, что на берегу озера Светлояра.

И невидим будет Большой Китеж вплоть до пришествия Христова, что и в прежние времена бывало, как свидетельствуют жития святых отцов, патерик Монасийский, и патерик Скитский, и патерик Азбучный, и патерик Иерусалимский, и патерик Святой Горы, а эти святые книги, в которых писаны жития святых отцов, согласны в том, что сокровенная обитель не едина, но есть много монастырей, и в тех монастырях многое множество святых отцов, точно звезд небесных, просиявших житием своим. Как песка морского невозможно исчесть, так и невозможно все описать. Именно о них, провидя духом святым, блаженный пророк Давид-царь, удивляясь, вопиет духом святым, в богодухновенной книге своей Псалтыри говорит: «Праведник, как пальма, цветет и, как кедр ливанский, возвышается; насажденные в доме господнем, они цветут во дворах бога нашего». И еще тот же пророк царь Давид: «Возвышенны для меня помышления твои, боже, как велико число их; стану ли исчислять их, но они многочисленнее песка». О них, провидя духом святым, блаженный апостол Павел в своем послании говорит, провидя; такое слово к нам обращает: «Скитались в овчинных и козьих кожах, терпя лишения, скорби, озлобления, те, которых не был достоин весь мир». То же слово изрек и святой Иоанн Златоуст, в поучении своем говорит в неделю третью поста. То же слово обращает к нам, провидя, святой Анастасий с горы Синайской. Это же слово апостольское обращает к нам, провидя, и преподобный отец наш Иларион Великий, о святых он пишет: «И так же в последние времена будет: грады и монастыри сокровенные будут, потому что антихрист царствовать начнет в мире, Тогда побегут в горы, и в вертепы, и в пропасти земные». И человеколюбивый бог не оставит тогда хотящего спастись. Усердием, и умилением, и слезами все получает человек у бога. Самого спасителя божественные уста возвестили в пресвятом Евангелии, что «все имущему и хотящему спастись дастся».

И по убиении святого и благоверного и великого князя Георгия Всеволодовича, и по погребении честных мощей его, в год шестой пришел тот царь Батый воевать в русское царство. Пошел же против Батыя-царя благоверный князь Михаил Черниговский с боярином своим Феодором. И когда сразились оба воинства, было кровопролитие великое. И убил тот нечестивый царь Батый благоверного и великого князя Михаила Черниговского с боярином Феодором в год 6750 (1241), месяца сентября в двадцатый день. И после убиения благоверного князя Михаила Черниговского через два года убил благоверного князя Меркурия Смоленского тот нечестивый царь Батый в год 6755 (1246), месяца ноября в двадцать четвертый день. И было запустение московского царства, и прочих монастырей, и того града Большого Китежа в год 6756 (1248).

Повесть и взыскание о граде сокровенном Китеже

Если какой человек обещается истинно идти в него, а не ложно, и от усердия своего поститься начнет, и многие слезы прольет, и пойдет в него, и обещается лучше голодной смертью умереть, а его не покинуть, и иные многие скорби претерпеть и даже смертию умереть, знай, что спасет бог такового, что каждый шаг его будет известен и записан будет ангелом. Ибо на путь спасения пошел, как свидетельствуют о том книги, такие, как патерик Скитский. Был некто отец, и обратил он одну блудницу от блуда. Блудница же пошла с ним в монастырь. И пришла ко вратам монастыря того, и умерла. И была спасена. И другая также отошла в пустыню с отцом, и умерла. И приняли ангелы душу ее, и возвели по лестнице на небо.

Также и с тем человеком. Если случится и умереть ему, - по божественному Писанию рассудится. Ибо бегущий тот духовно подобен спасающемуся от блудницы вавилонской, темной и полной скверны мира сего, о чем святой Иоанн Богослов написал в «Откровении», книге своей. О последнем времени говорит он как о жене, сидящей на звере семиглавом, нагой и бесстыдной. В руках же своих она держит чашу, полную всякой скверны и смрада исполненную, и подает ее в мире живущим и любящим это, - в первую очередь патриархам, царям, и князьям, и воеводам, и всяким властителям богатым, и всем людям в мире сем суетном, любящим сладость его.

Тому же, кто хочет и желает спастись, подобает бежать мира и сладости его. Как сказал тот же Иоанн, провидя духом святым: «Жена побежит в пустыню, и змей будет гнаться по следу ее, тот, что совращает с правого пути хотящего жить смиренно и духовно». И тот проклятый змей учит широким и пространным путем ходить, стезею злобы, и сбивает с правого пути, и совращает, и велит жить растленной жизнью, и устрашает по правому пути ходящих.

Но того, кто хочет, и ищет, и желает спасения, того человека наиболее вразумляет благодать божия, и помогает ему, и учит, и ведет его на совершенное духовное смиренное житие. Ибо никто никогда и нигде не оставлен был господом. Когда бы ни призвал, услышан был им. И когда ни попросит, не будет ли прият им? И чего не взыщет, не обрящет ли у него? Ибо всех приемлет господь, к нему приходящих, с радостью и всех призывает. Ведь обычно даже силы на небесах не видят лицо божие. А когда грешник на земле покается, тогда ясно зрят лицо Христово силы все небесные, и открывается слава божества его, и видят лицо его. Ибо единой ради души грешной кающейся радость бывает на небесах всем силам небесным и всем святым его. А силы - это ангелы и архангелы, херувимы и серафимы, начала, и власти, и господствия. А святые - это вот кто: пророки, и апостолы, и святители, и преподобные, и праведники, мученики, и мученицы, и другие святые. Ради единого грешника покаяния бывает радость всем силам небесным и всем святым его.

А не хотящего, не тщащегося, не желающего получить спасение себе не понуждает господь нуждою и неволею. Но по усердию и по произволению сердца все творит господь человеку. Когда кто нелицемерным умом и верою непоколебимою даст обет и не будет помышлять ни о чем суетном в себе, тогда, если даже и возвратится вспять, не поведав ни отцу, ни матери, ни сестрам, ни братиям, то и такому открывает господь путь и направляет его в таковое благое и тихое пристанище молитвами преподобных отцов наших, что трудятся день и ночь непрестанно. Молитва их уст, как кадило благоуханное. Молятся они и о хотящих спастись искренним сердцем, а не ложным обетом. И если кто хочет спастись и молится, кто обратится к ним, такового приемлют с радостию как наставляемого богом.

И хотящему идти в таковое место святое никакого помысла не иметь лукавого и развращенного, смущающего ум и уводящего на сторону мысли того человека, хотящего идти. Крепко блюдись мыслей злых, стремящихся отлучить от места того. И не помышляй о том да о сем. Такого человека направит господь на путь спасения. Или извещение придет ему из града того или из монастыря того, что сокрыты оба, град и монастырь. Есть ведь и летописец-книга о монастыре том. К первому слову возвращусь.

Если же пойдет, и сомневаться начнет, и славить везде, то таковому закроет господь град. И покажется он ему лесом или пустым местом. И ничего таковой не получит, но только труд его всуе будет. И соблазн, и укор, и поношение ему будет за это от бога. Казнь приимет здесь и в будущем веке, осуждение и тьму кромешную за то, что над таковым святым местом надругался, над чудом, явившимся под конец века нашего: стал невидим град подобно тому, как и в прежние времена было много монастырей, сделавшихся невидимыми, об этом было писано в житиях святых отцов, там подробнее прочтешь.

И сей град Большой Китеж невидим стал и оберегаем рукою божиею, - так под конец века нашего многомятежного и слез достойного покрыл господь тот град дланию своею. И стал он невидим по молению и прошению тех, кто достойно и праведно к нему припадает, кто не узрит скорби и печали от зверя-антихриста. Только о нас печалуют день и ночь, об отступлении нашем, всего нашего государства московского, ведь антихрист царствует в нем и все его заповеди скверные и нечистые.

О запустении града того рассказывают отцы, а они слышали от прежних отцов, живших после разорения града и сто лет спустя после нечестивого и безбожного царя Батыя. Ибо тот разорил всю ту землю заузольскую и села и деревни огнем пожег. И лесом поросла вся та страна заузольская. И с того времени невидим стал град тот и монастырь.

Сию книгу-летописец мы написали в год 6759 (1251), и утвердили собором, и предали святой божией церкви на укрепление всем православным христианам, хотящим прочитать или послушать, а не похулить сего божественного писания. Если же какой человек надругается или насмеется над сим, нами утвержденным, писанием, да знает таковой, что он не нас похулил, но бога и пречистую его матерь, владычицу нашу богородицу и приснодеву Марию. В ком же славится, и величается, и поминается великое имя ее, матери божией, тех и она соблюдает, и хранит, и покрывает дланию своею, молитву за них сыну своему принося: «Не оставь в презрении моего, о сын любезный, прошения. Ты, кто кровью своею омыл весь мир, помилуй и сих и сохрани и соблюди призывающих имя мое с верою несомненною и чистым сердцем». И потому господь покрыл их своею рукою, о чем мы и написали, и утвердили, и известили.

И к сему нашему постановлению ни прибавить, ни убавить и никак не изменить, ни единую точку или запятую. Если же кто прибавит или как-нибудь изменит, да будет, по святых отцов преданию, проклят, по преданию известивших о сем и утвердивших. Если же кому это неверным мнится, то прочти прежних святых жития и уведай, что было много в прежние времена сего. Слава в троице славимому богу и пречистой его богоматери, соблюдающей и хранящей место оно, и всем святым. Аминь.

В самом сердце России, в Нижегородском крае, есть озеро Светлояр — жемчужина русской природы. Это озеро называют иногда маленькой русской Атлантидой: его история овеяна легендами. Уникальное место задает исследователям множество загадок…

Главная светлоярская легенда — о невидимом граде Китеже. Легенда гласит: в Ветлужских лесах есть озеро.

Расположено оно в лесной чаще. Голубые воды озера лежат неподвижно днем и ночью. Лишь изредка легкая зыбь пробегает по ним. Бывают дни, когда до тихих берегов доносится протяжное пение, и слышится далекий колокольный звон.

Давным-давно, еще до пришествия татар, великий князь Георгий Всеволодович построил на Волге город Малый Китеж (нынешний Городец), а потом, "переправившись че рез тихие и ржавые речки Узолу, Санду и Керженец", вышел к Люнде и Светлояру на "зело прекрасно" место, где поставил город Китеж Большой. Так на берегу озера появился славный Китеж-град. В центре города возвышались шесть глав церквей.

Придя на Русь и завоевав многие земли наши, Батый услышал про славный Китеж-град и устремился к нему со своими ордами…

Когда "злые татарове" подошли к Китежу Малому и в великой битве убили брата князя, сам он скрылся в новопо-строенном лесном городе. Пленник Батыя, Гришка Кутерьма, не стерпел пыточных мучений и выдал тайные тропы к Светлояру.

Татары грозовой тучей обложили город и хотели взять его силой, но когда они прорвались к его стенам, то изумились. Жители города не только не построили никаких укреплений, но даже не собирались защищаться. До татар доносился лишь колокольный звон церквей. Жители молились о спасении, так как от татар не приходилось ждать чего-либо доброго.
И как только татары ринулись к городу, из-под земли вдруг забили многоводные источники, и татары в страхе отступили.
А вода все бежала и бежала…

Когда стих шум родников, на месте города были лишь волны. Вдали мерцала одинокая глава собора с блестящим посредине крестом. Она медленно погружалась в воду.

Вскоре исчез и крест. Теперь к озеру есть путь, который называется Батыевой тропой. Она может привести к славному городу Китежу, но не каждого, а лишь чистых сердцем и душою. С тех пор город невидим, но цел, а особо праведные могут увидеть в глубине озера огоньки крестных ходов и слышать сладкий звон его колоколов.

Легенда о граде Китеже тесно связана с именем выдающегося русского писателя В.Г. Короленко. Переселившись на Волгу, Короленко побывал в Ветлужском крае, где на Святом озере, у невидимого Китеж-града, собираются правдоискатели из народа — раскольники разных толков — и ведут страстные дебаты о вере. Вот что писал он: "Тяжелые, не радостные впечатления уносил я от берегов Святого озера, от невидимого, но страстно взыскуемого народом града… Точно в душном склепе, при тусклом свете угасающей лампады провел я всю эту бессонную ночь, прислушиваясь, как где-то за стеной кто-то читает мерным голосом заупокойные молитвы над уснувшею навеки народною мыслью".

…Судя по тому, как легко Китеж-град «перекочевал» из легенд эпохи татаро-монгольского ига в старообрядческие сказания, поэзию Серебряного века и век нынешний, мы имеем дело скорее с общим для русской культуры и всегда современным мистическим символом. Но это не просто символ ухода и спасения от банальной "поверхности".

Хотим указать на одно интересное отличие между русским Китежем и тибетской Аггартой. Если последняя в темные времена ушла под землю, то Китеж, как известно, сокрылся именно в озере, под водой. Это не случайно — и потому в русском сознании (и подсознании) все названные выше темы часто просто не знают строгого «земного» разделения и структурирования, но существуют как водное отражение, в котором контуры всякой «поверхности» сливаются и растворяются…